Он уронил руки на руль.
— Слишком сильно сказано, вы не находите? Я ведь не рассчитывал на ваше тело, мисс Денхэм, всего лишь на прощальный поцелуй с пожеланием спокойной ночи.
Злая на Фергюса за то, что он заморочил ее, и на себя за собственную глупость, Лейн пустила в ход избитый женский прием, которым только усугубила ситуацию.
— Представляю, сколько таких поцелуев вы получили за свою жизнь, мистер Ханн!
Она поспешно выскочила из машины, прошипев «спокойной ночи», хлопнула дверцей и, спотыкаясь, пошла в темноте к вилле. Вспыхнувшие за спиной автомобильные фары осветили ей путь, отчего раздражение только усилилось, и Лейн в сердцах выругалась.
Оказавшись у себя, она, не включая света, прошла в спальню, закрыла дверь и привалилась к ней спиной, глубоко дыша, чтобы утихомирить биение предательского сердца. Но тут послышался тихий стук. Делать было нечего, Лейн включила свет и повернула ручку двери. За ней, словно в раме, стоял Фергюс, держа в руке ее сумочку.
— Может, вы это искали?
Лейн прищурилась.
— Где она была?
В глазах Фергюса запрыгали чертики.
— Я нашел ее на заднем сиденье.
— Все это время вы знали, что она там лежит, — обвинила его Лейн.
Фергюс явно притворялся.
— Как только вы ушли, я вспомнил, что снял ее со спинки вашего стула, когда последовал за вами к выходу. Должно быть, я бросил ее на заднее сиденье и забыл.
— Забыли? — Лейн скептически подняла бровь.
Он изобразил невинность.
— Да, мадам.
Она недоверчиво покачала головой.
— Вы забыли, что я насмотрелась фильмов с вашим участием, и меня не проведешь.
Он склонился к ней.
— Неужели вы смотрели столько фильмов с моим участием?
Смущение, раздражение и… желание теснили грудь Лейн, пока сияющие весельем синие глаза заглядывали ей в лицо. И вдруг, забросив на плечо сумочку, она расправила плечи и решительно заявила:
— О да! Понимаете, я боготворю даже землю, по которой вы ходите. Я из числа фанатов Фергюса Ханна.
— Должно быть, нелегко сделать такое признание. — Он притворился, что не заметил сарказма в ее голосе.
Не желая, чтобы ей помешали высказаться, она поспешила продолжить:
— Так разве я откажусь лечь под вас? И вы сможете изнасиловать меня и сделать еще одну зарубку на столбике кровати, не так ли?
Веселье Фергюса мгновенно сменилось задумчивостью. Он заговорил спокойно, без всякого смущения:
— Никогда бы не подумал, что вы увлекаетесь бульварной прессой.
Лейн проглотила это и стояла на своем.
— Я читаю то, что отражает жизнь во всех ее проявлениях.
