От себя же добавим, что имя матери Адониса — Мирра, возможно, является искаженным вариантом произнесения имени Мария, матери Спасителя.
Теперь несколько слов о возлюбленной Адониса — богине Баалат-Гебал. В различных вариантах мифа вместо нее выступают Астарта или Афродита, но для нас важно, что в финикийском мифе фигурировала именно она. Слово «Баалат» в переводе с еврейского означает «Госпожа», «Богиня», оно указывает статус It– бал, или, как легко сообразить, Кибелы — богини малоазийского происхождения, культ которой распространился в самые разные уголки Средиземноморья. В Финикию его принесли, по всей видимости, хетты и митаннийцы. При этом весьма примечательно, что если греки называли родной город Адониса Библом, то сами финикийцы именовали его Gubla, видимо, в честь богини Гебал (Кибелы). О культе Кибелы нам известно много преданий. Правда, в роли возлюбленного богини в них выступает не Адонис, а Аттис, но все без исключения мифологи согласны, что, по существу это герои-двойники, называвшиеся по-разному в разных местностях.
Относительно смерти Аттиса имели хождение две версии. Согласно одной из них, он, как и Адонис, был убит диким вепрем. Согласно другой, он оскопил себя под сосной и умер от потери крови. Это действие в религии Кибелы мыслилось как некое священнодействие или один из ритуалов служения Великой Богине. Джеймс Джордж Фрэзер в книге «Золотая ветвь» предпринял попытку восстановить картину того кровавого культа. Перескажем ее вкратце.
22 марта в лесу срубали сосну. Ее приносили в святилище Кибелы и обращались с ней как с великим божеством. Ствол его, как труп, перебинтовывали шерстяными повязками и обкладывали венками из фиалок, потому что, согласно преданию, как на крови Адониса выросли анемоны, так на крови Аттиса проросли фиалки. К середине ствола привязывали статуэтку юноши (несомненно, самого Аттиса). 23 марта, на второй день праздника, преимущественно трубили в трубы. Наконец, третий день назывался Кровавым. Он начинался с того, что первосвященник вскрывал себе вены на руке. Жрецы более низкого ранга, возбужденные грохочущей музыкой — боем кимвалов, громыханием барабанов, 1удением рогов и визгом флейт, — тряслись и кружились в танце до тех пор, пока наконец, приведя себя в состояние бешенства и потеряв чувствительность к боли, не начинали наносить себе раны глиняными черепками и ножами, забрызгивая алтарь и священное дерево своей кровью.
