Он вышел к ближайшим воротам — северным, и через них покинул Город, на прощание обернувшись и бросив взгляд на величественные росписи стены, на каменные дома с плоскими крышами, на свечи тополей, на патрули королевских гвардейцев…
Уйти из Города было значительно проще, чем войти в него — при выходе никого не проверяли, и людской поток свободно изливался сквозь арку ворот и растекался по дорогам и тропам, ведущим во все уголки Мира.
Перед Глебом сейчас стояли две задачи: найти место, где можно было переночевать и суметь раздобыть деньги. Второе, пожалуй, было важней.
До вечера оставалась еще куча времени, и Глеб влившись в толпу людей, влекомый ею, побрел куда-то по дороге, внимательно поглядывая по сторонам.
5
Ему не пришлось долго искать. Он увидел этого парня еще издалека и узнал в нем Новорожденного. Он и сам недавно так же стоял с открытым ртом на обочине и смотрел на восхитительное величие городской стены.
— Эй, парень! — Глеб развернул пошире плечи, сдвинул меч чуть вперед, так, чтобы оружие сразу бросалось в глаза, положил ладонь правой руки на рукоять, левой подпер бок.
Новичок с восторженными глазами неохотно оторвался от созерцания высящейся громады Города. Глеб, чуть косолапя, неторопливо подошел ближе.
— Первый раз в Город? — Он хлопнул парня по плечу.
— Да.
— Тебе там самое место. И знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что там ты будешь под защитой Короля. Не то что здесь, где каждый может тебя обидеть. Ты же не хочешь умирать? Сколько ты в Мире — день, два? Неделю?
— Четыре дня.
— Довольно много… — Глеб задумчиво почесал затылок и решился: — Вот, что, парень! Если хочешь жить, гони деньги. Мне много не надо — тридцати монет будет достаточно.
— Но… — Новичок отшатнулся. Глеб шагнул к нему вплотную. Он еще не знал, что будет делать, если парень выхватит свой игрушечный меч и бросится на него.
— Но у меня только пять золотых.
— Думаю и этого хватит.
— Но…
— Гони деньги! — Глеб скорчил суровую рожу и требовательно протянул руку. Парень трясущимися пальцами стал послушно развязывать тряпичный мешочек, болтающийся на скромном кожаном поясе.
— Не убивайте меня. Я в первый раз. Я еще только… Пожалуйста… — В глазах новичка уже не было восхищения и восторга. Там были одни слезы, и у Глеба вдруг что-то перевернулось в душе.
— Ладно, — сказал он, — оставь себе. Я пошутил. — Он хотел отойти, но парень, заподозрив неладное, схватил его за руку, стал совать в ладонь монеты, и все умолял:
