12 июля 1645 года, на память преподобного Михаила Малеина, в день своих именин, великий государь, царь и великий князь Московский и всея Руси Михаил Феодорович, как обычно, отправился к заутрене в Благовещенский собор, где находился придел, освященный в честь тезоименитого ему святого. Однако в церкви сделался с ним припадок, и назад, во дворец, его уже принесли на руках. К вечеру болезнь усилилась. Царь начал стонать, жалуясь, что внутренности терзаются, велел призвать царицу Евдокию Лукьяновну, простился с женой и благословил шестнадцатилетнего сына Алексея на царство. Обращаясь к «дядьке» (воспитателю) молодого царевича, боярину Борису Ивановичу Морозову, царь сказал:
— Тебе, боярину нашему, приказываю сына и со слезами говорю: как нам ты служил и работал с великим веселием и радостию, оставя дом, имение и покой, пекся о его здоровье и научении страху Божию и всякой премудрости, жил в нашем доме безотступно в терпении и беспокойстве тринадцать лет и соблюл его, как зеницу ока, так и теперь служи.
На следующий день, 13 июля, почувствовав приближение смерти, Михаил Феодорович исповедался и приобщился Святых Тайн, после чего, в начале третьего часа ночи, скончался. Ему едва исполнилось 49 лет. Царем и великим князем всея Руси был объявлен совсем еще юный Алексей Михайлович.
Первый государь из династии Романовых, Михаил Феодорович принял Московское царство в полном хаосе, разрухе и нищете, окруженное нападавшими со всех сторон врагами. Своему сыну он оставил могущественную, процветающую и благоденствующую державу, территория которой в период его царствования выросла на треть, дойдя на востоке до Тихого океана и границ Китайской империи, а на юге — до пределов Северного Кавказа, и была теперь сопоставима с тридцатью территориями Франции.
По существовавшему тогда правилу, после смерти царя Михаила Феодоровича молодой царевич формально был избран на царство Земским собором из представителей духовенства, бояр, служилых, торговых «и всяких чинов людей». Но, в отличие от своих предшественников, при избрании новый царь не взял на себя никаких письменных обязательств. «А письма он на себя не давал никакого, что прежние цари давывали, и не спрашивали, потому что разумели его гораздо тихим, и потому пишется самодержцем и государство правит по своей воле», — отмечает Григорий Котошихин.
Этому человеку, по иронии судьбы вошедшему в историю государства Российского под именем «Тишайшего»,
