>__________
Потом звонок. Опять перемена. Опять вместо тишины высоко взмывающий гул.
Из класса, где шел урок одной из старших групп, выходит преподаватель-математик. Студенческая тужурка. Потертые брюки упрятаны в те же неизбежные валенки.
— Холодно у вас.
— Нет, тепло,— отвечает он, радостно улыбаясь.
— То есть как? Я в шубе, а тем не менее…
— А бывает гораздо холоднее,— поясняет математик.
И действительно, видно, что и ребятишки, и учителя не избалованы теплом. Все они почти в пальто. Но есть и стойкие, привычные люди. И этот человек с лицом типичного студента бодро часами сидит в школе в одной тужурке, постукивает мелом и рисует на доске груз в 5 килограммов или термометр, на котором полных пятнадцать градусов. Настоящий термометр, однако, показывает меньше. И даже гораздо меньше, судя по тому, что все время является желание засунуть руки в рукава.
>__________
Да, в школе холодно. Школа бедна. Шеф ее, Коминтерн, дал ей немного угля, но вот уголь вышел, и школа выкраивает из своих скудных средств гроши на дрова. И покупает их на частном складе.
Школа бедна. Не только топливом. На всем лежит печать скудости. Кабинет физический беден. Приборов так мало, что сколько-нибудь сложных показательных опытов поставить нельзя. Беден естественный кабинет. Доски, парты в классах — все это старенькое, измызганное, потертое, все это давно нужно на слом.
Живой дух в школе, но при 10° и самый живой начинает ежиться.
>__________
Смотришь на преподавательниц, которые суетятся среди малышей. Смотришь на эти выцветшие вязаные кофточки, на штопаные юбки, подшитые валенки и думаешь: «Чем живет вся эта учительская братия?»
Этот математик, секретарь Совета, получает 150 миллионов в месяц.
— Одеваться не на что,— говорит математик и снисходительно смотрит на свою засаленную университетскую оболочку,— ну, донашиваем старое.
— Можно, конечно, прирабатывать частными уроками,— рассказывает учитель,— но на них не хватает времени. Школа берет его слишком много. Днем занятия, а вечером заседания, комиссии, совещания, разработка учебного плана… Мало ли что…
Что может быть в результате такой жизни?
Бегство бывает. Каждую весну не выдержавшие пачками покидают шатающиеся стулья в классах и идут куда глаза глядят. На конторскую службу. Или стараются попасть в Моно >{29}.
При слове «Моно» глаза учителя загораются.
— О, Моно!..— Он сияет.— У Моно ставки в три раза больше…
«150 × 3450»,— мысленно перемножаю я.
— Там замечательно…— ликует математик,— школы Моссовета бога-а-тые… А наши…— он машет рукой,— наши…
