– Уберите своё чучело, чтобы не мешало, мисс, – сказал солдат, рядовой.
Это было гадко. Малколму всего шесть лет, но он замолчал, когда услышал солдата, крепче сжал Гонка-Ковбоя, и уткнулся взглядом в тротуар.
И никому мы не мешали.
– Этому чертёнку лучше вернуться туда, откуда он явился, – сказал солдат.
Вот что люди думали о Малколме, который родился в Британии. Представьте, что бы они подумали обо мне, если бы узнали, откуда я родом!
Солдат недовольно смотрел на Малколма.
– Думаю, это вам нужно вернуться туда, откуда вы явились, – сказала я.
– И куда же это?
– Судя по всему, в «первичный бульон».
– Не дерзите мне, – сказал он.
– В чём дело? – спросил сержант. – Опять от работы отлыниваешь, Муни? Если бы не было столько больных, мигом бы тебя на гауптвахту отправил.
– Он назвал моего друга чучелом, сэр, – сказала я.
Это было не то, что стукачество в школе. Об этом люди должны были знать.
Сержант посмотрел на Малколма и улыбнулся:
– Есть какое-то сходство. А теперь идите отсюда, барышня, не мешайте нам делом заниматься.
У меня горело лицо. На глаза наворачивались слёзы.
– Пойдём, Малколм, – сказала я и взяла его за руку. – Не будем мешать этим примитивным формам жизни эволюционировать.
Он тихо засмеялся, хотя и не понял.
Почему местные люди считают, что так важны небольшие вариации в цвете кожи? Или в том, что люди думают? Или в том, откуда они?
Когда солдаты грубили Малколму, мне хотелось раскрыть рот и выдохнуть на них ледяную смерть, превратить их в твёрдые статуи. Я, конечно, не умею так делать, но я не такая, как они. Если я возьмусь за дело, я смогу многое. По крайней мере, мне так кажется.
Но я не делаю. Я могу многое рассказывать Малколму, но лишь потому, что он думает, что я ему рассказываю сказки.
Малколм – лучшее, что у них тут есть. Нужно стараться думать об этом. Есть Ф.М., есть Грозный Грейндж и двойная география, но есть ещё и Малколм. Когда я рассказываю ему о других планетах, у него от удивления расширяются глаза. Это его любимые сказки.
В этот день Малколм вёл себя тихо. Когда я привела его домой, его мама сразу заметила это, но не стала ничего спрашивать. Я уверена, что она и так поняла. Если бы я была местной, мне стало бы стыдно. Но я не отсюда, поэтому я просто злюсь.
Позже...
Субботний вечер, как в «…и воскресное утро». Дедушка разрешает мне уходить и приходить когда мне угодно. Джон, который получает от своего отца каждое утро «наряды по дому» и должен отчитываться за каждую минуту каждого дня, завидует этой свободе, но она не всегда в радость. Иногда я переживаю, что пока меня нет, дедушка забудет кто я такая. Он легко может переместить Будку и бросить меня тут. Тогда мне, наверное, придётся повзрослеть, устроиться на работу, завести детей.
