— Вы начали о нраве львицы?
— Когда на льва, которого она избрала, с которым она живет, нападает другой, — продолжал свой рассказ грек, — львица спокойно ложится наземь и созерцает борьбу, и если ее супруг терпит поражение, она не приходит на помощь к нему — она равнодушно смотрит, как он истекает кровью в когтях своего противника, и следует за победителем, за сильнейшим. Такова природа женщины.
Моя львица окинула меня в эту минуту быстрым и странным взглядом.
Дрожь пробежала по всему моему телу, сам не знаю почему, а красная заря обдала меня, и ее, и его словно кровавым потоком.
* * *
Спать она не легла; она только сбросила бальный туалет и распустила волосы, потом приказала мне затопить камин и села перед ним, недвижно глядя на огонь.
— Нужен ли я тебе еще, госпожа? — спросил я, и голос мой дрогнул, я с усилием произнес последнее слово.
Ванда отрицательно покачала головой.
— Женой его ты хочешь стать, навеки принадлежать ему хочешь! О Ванда, не отталкивай меня от себя! Ванда, он не любит тебя…
— Кто сказал тебе это! — воскликнула она, вся загоревшись.
— Он не любит тебя! — страстно повторил я. — А я люблю, тебя, я боготворю тебя, я — твой раб, я хочу, чтобы ты ногами топтала меня, — на руках своих я хочу пронести тебя через всю: жизнь…
— Кто сказал тебе, что он меня не любит?! — нервно перебила она.
— О, будь моей, — молил я, — ведь я не могу больше жить, существовать без тебя! Пожалей же меня, Ванда!
Она подняла глаза на меня — и теперь это был снова знакомый холодный, бессердечный взгляд, знакомая злая улыбка.
— Ты сказал ведь, что он меня не любит! — насмешливо сказала она. — Ну и отлично, утешься же этим.
И, сказав это, она отвернулась, повернувшись спиной ко мне.
— Боже мой, разве же ты не живой человек из плоти и крови!.. Разве нет у тебя сердца, как у меня! — с усилием вырвалось у меня восклицание из судорожно сжатой груди.
— Ты ведь знаешь, — злобно ответила она, — я ведь из камня… «Венера в мехах», твой идеал… Ну и стой на коленях, молись на меня!
— Ванда… хоть каплю жалости!..
Она засмеялась. Я припал лицом к ее подушкам, слезы, в которых изливались мои муки, хлынули из моих глаз.
Долго все было тихо, потом Ванда медленно приподнялась.
— Ты мне надоел!
— Ванда!..
— Я спать хочу, ты мне мешаешь… дай мне уснуть.
— Пожалей меня, Ванда, не отталкивай меня… никто, никто никогда не будет так любить тебя, как я…
— Не мешай мне спать, — проговорила она, снова повернувшись ко мне спиной.
