— Извини?
— Я спрашиваю, что ты читаешь?
— А, историю.
— Историю? Сейчас?
— Я изучаю историю моей семьи и наследовавших нам семей.
— Мне всегда казалось, — сказала мадам раздраженно, — что короли Франции, даже бездарные, неплохо жили и без исторического образования. Конечно, бывали исключения.
— Дорогая, как раз об исключениях я и думаю. О Луи Шестнадцатом, например. Ведь он был добрым человеком. И имел добрые намерения.
— А может, он был просто дурак.
— Может, — сказал Пипин. — Но я его понимаю, хотя мы и не родственники. Думаю, я немного похож на него. Я пытаюсь понять, где он ошибся. Я бы не хотел попасть в ту же ловушку.
— Вы витаете в облаках, месье. Вместо этого вы бы лучше поинтересовались, что с вашей дочерью!
— А что с ней? Что она еще натворила?
Клотильда жила необычной жизнью. Когда в возрасте пятнадцати лет она написала ставший бестселлером роман «Прощай, моя жизнь», ее общества домогались, ее обхаживали самые изощренные умы того времени. Ее превозносили редукционисты, ресуррекционисты, протонисты, неэкзистенциалисты и квантумисты. Книга заставила сотни психоаналитиков просеивать и изучать ее подсознательное. У Клотильды был свой столик в «Кафе Тривши», где вокруг нее вились обожатели и где она решала проблемы религии, философии, политики и эстетики. За этим самым столиком она начала второй роман, который получил название «Здравствуй, смерть», но так и не был дописан. Ее поклонники основали новую философскую школу «клотильдизма», которую заклеймила Церковь и из-за которой шестьдесят восемь восторженных юнцов покончили с собой, спрыгнув с Триумфальной арки.
За увлечением политикой и религией последовал символический брак с белым быком в Булонском лесу. Знаменитые дуэли Клотильды, когда она вывела из строя трех престарелых академиков и сама получила укол рапирой в правую ягодицу, обсуждал весь Париж. Все это она успела, не разменяв и третьего десятка. В статье, напечатанной в «Дебезбелье», она написала, что ее карьера не оставила ей времени для детства.
Потом она достигла той стадии, когда все дни проводят в кинотеатрах, а вечера — в спорах о сравнительных достоинствах Грегори Пека, Тэба Хантера, Марлона Брандо и Фрэнка Синатры. Мэрилин Монро, по ее мнению, перезрела, а Джина Лоллобриджида — просто корова. Клотильда отправилась в Рим, где сыграла в трех версиях «Войны и мира» и в двух — «Камо грядеши», но отзывы критиков повергли ее в такое уныние, что превращение в «Ее Высочество принцессу Франции» подоспело как раз вовремя. Здесь по крайней мере конкуренции было поменьше.
