— Вот так вот! — я оглядел комнату.
Проглотивший двадцатку, выпучив глаза, смотрел на меня и невнятно лопотал по-своему. Хотя он и не проявлял никакой активности, и штаны его были спущены, я врезал ему ногой по челюсти, чтоб не фонил.
В комнате наконец-то наступила тишина. Даже поблядушки притихли. Боб и Мик сидели, замерев, в тех же позах. Залетный боец прохлаждался на полу. Я обвел своих знакомцев неторопливым взглядом, остановился на Мике:
— Ключи от соседней комнаты.
— Да, конечно.
Он, в долю секунды натянув трусы вместе со спортивными штанами, отыскал на полочке ключи и протянул мне. Не успел я спрятать их в карман, как обоих чернокожих прорвало. Путая слова, перебивая друг друга, они затараторили в полный голос.
Из их сумбурных стенаний следовало, что сидящий в кресле без штанов, отключенный ударом по челюсти, чуть ли не наследный принц Нигерии. Лежащий в луже виски — его начальник охраны.
— Спокойней и медленней. Принц, говорите? Из Нигерии? — попытался я направить в понятное русло этот словесный понос.
— Да, да. Это он, — они закивали головами и продолжили трещать, не обращая внимания друг на друга.
Не успел я переварить полученную информацию, как принц превратился, в их изложении, в двоюродного брата главы правительства Эфиопии. Хотя, теоретически, такое родство было возможно, я не стал ждать, пока он станет президентом Зимбабве, только что прибывшим из Хараре с официально-дружественным визитом к проституткам общежития номер два государственного университета, и грозно рявкнул:
— Молчать!
Они притихли, суетливо вертя головами и переглядываясь.
— Если будут вопросы, объясните этим принцам-королям-президентам, — я кивнул на бесчувственные тела, — кто я и как меня найти. Я с ними еще пообщаюсь, без проблем, но если девочка из четыреста двенадцатой комнаты не сможет спокойно здесь жить — пеняйте на себя! — заметив их непонимающие взгляды, добавил:
— Девку тронете — прибью. Обоих. Ясно?
Они снова закивали головами:
— Да, Женя! Да, Скиф, мы будем очень почтительно с ней теперь…
— Гуд бай. — Не дослушав их заверения, я вышел.
— Бай, бай, — донеслось вслед.
Четыреста девятая была заперта. Ничего другого я и не ожидал. Абсолютно безрезультатно побарабанив пару минут, подал голос:
— Эй, студенты, открывайте.
— Мы спим, — донеслось из-за двери.
— Проверка паспортного режима.
— Какого режима?
— Паспортного.
— Сейчас.
Дверь открылась. На меня смотрел незнакомый парень в трусах и майке. Симпатичный, стройный, спортивный. Не какой-нибудь очкарик из биологов или химиков. На вид вполне может за себя, да и за девушку постоять. Даже за не очень знакомую. Что помешало, непонятно. Неужели негритянские деньги?
