— Странно, неужели в той части нет своего сексота? Или, может, его там своевременно вычислили и кастрировали? — я все-таки пересилил себя и тоже оскалился в улыбке.
Он замер. Улыбка сбежала с его губ, морщинки вокруг глаз разгладились, в них перестали прыгать искорки смеха. Взгляд стал злой, жестокий и циничный.
Мы смотрели друг другу в глаза, и я отчетливо понял, что больше говорить не о чем — Саня прав, прав на все сто процентов. Я действительно дружил почти год с главной сукой роты, а, может, и всего полка. Уж слишком умен и изворотлив был Рембо, чтоб замыкаться на интересах роты. Грамотей, предавший все и вся из абсолютно непонятных мне, да и всем нормальным людям, побуждений.
Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но я прикрыл его разомкнувшиеся губы подошвой своего шнурованного ботинка — рефлекторно, даже не задумываясь, всадил бывшему другу «йоко» в лицо. От удара Савельев упал на спину. Бумажки опять рассыпались. Еще последняя находилась в воздухе, а Рембо был уже на ногах. Пружинистым подъем-разгибом, которым выстрелило его тело, он сократил расстояние между нами до ближнего боя. Который и начался…
Драка была жестокой, кровавой, но короткой. Нас разняли выбежавшие из штаба солдаты и офицеры. Сгоряча нам была обещана губа, но обошлось. Не знаю, что там объяснял или не объяснял Савельев, он сразу же убыл в новую часть, а я же твердо стоял на тренировочном спарринге в полный контакт и извинялся за то, что, исключительно по слабоумию, выбрал не подходящее для этого место…
За время службы мы встретились еще один раз — на чемпионате округа по рукопашному бою. Дрались мы в финале. Бой был насмерть. С таким остервенением драться могут только бывшие друзья. Бывшие навсегда…
Я часто потом задумывался: как мы оба тогда остались живы? Почему дело закончилось синяками в области сердца у меня и превратившимся в кашу носом у него? Успел растащить рефери. Учуял, скорей всего, что не просто спортивная злость присутствует в этом спарринге…
Еще мне не давал покоя вопрос — как? Как Сега — веселый, несгибаемый, умный Серега, мог оказаться стукачом? Как это происходит в человеке? В какой момент? Позитив, позитив, и вдруг — щелк. Что и где щелкает в человеке? Каким рычажком регулируется порядочность и подлость?
Как можно сдать своего товарища? Ведь Саня Коробов был нашим братом по пороху. Как можно спать под одной шинелью, есть из одного котелка, укрывать от пуль и, в то же время, кривляться и хихикать в спину, упиваться собственной значимостью и мостить нож закланья? Как? Как это происходит? Зачем? И где? В сознании? В душе? В голове? Какая часть мозга за это отвечает?
