Задачами гражданского характера глава правительства занимался лишь от случая к случаю. Он вступил в войну не будучи политиком или государственным деятелем, стремящимся к проведению реформ, а в соответствии с традициями выполняя свой солдатский долг. Поначалу он считал вполне достаточным, что Николас Франко поддерживает связь между штаб-квартирой и «Junta tecnica» («Техническим советом»), сформированной по типу кабинета комиссией комитета обороны, который находился в Бургосе и в значительной степени уже утратил свое значение.
Если принять во внимание разнообразие и многогранность административных и экономических задач, которые приходилось решать, необходимость поддерживать боевой национальный дух народа и проводить мобилизацию в испанской провинции, то станет очевидным, что подобная импровизация была практически непригодной. Она вряд ли могла внести существенный вклад в формирование политической воли и менее всего способствовала этому, например, в случае, когда Николас Франко, опираясь на тайную союзническую договоренность от 28 ноября прошлого года, отправился в Рим с целью склонить последний к принятию тайных мер против осуществления СССР морских перевозок.
Незадолго до этого брат генералиссимуса также пытался объединить политические силы национальной направленности — республиканцев и монархистов — в единое движение или партию, соответствующую современным идеалам. Его неоднократные попытки действовать в этом направлении закончились неудачей.
В момент, когда происходили выборы «главы правительства», Фаль Конде находился за границей. По возвращении лидер карлистов выступил с критикой решения, принятого военными в одностороннем порядке. В конце концов он, не заручившись предварительно согласием генералиссимуса, начал строить планы организации монархической офицерской академии. Терпению Франко пришел конец. Он дал своенравному политику срок 48 часов, чтобы тот покинул страну, что и произошло.
В результате «Традиционалистская партия» (ТП) лишилась личности, игравшей в организации роль лидера. Но и «Испанская фаланга» больше не имела твердого руководства, ибо Хосе Антонио Примо де Ривера, хоть и не принимал участия в Alzamiento и даже скептически относился к этому движению ввиду возможности возникновения в его среде реакционных идей, все же был приговорен «народным судом» республиканцев к смертной казни и 20 ноября 1936 года расстрелян в Аликанте.
Поскольку обе партии поставляли наибольшее число добровольцев, их объединение представлялось уместным. После неудачи, которую потерпел Николас Франко, Рамон Серрано Суньер, чудом уцелевший в ходе кровавой расправы над национально настроенными мадридцами, счел себя призванным к выполнению этой задачи. Во время совместных прогулок в саду епископского дворца в Саламанке он подробно обсуждал проблему со своим зятем.
