Набольший испанец, находивший, что присутствие женщин в их среде может повести к недоразумениям, ссорам и даже кровопролитью, спросил трех англичан, как они намерены поступить с женщинами и в качестве чего оставить их у себя — в качестве служанок или жен? Один из англичан, не задумываясь, отрезал: «И тех и других». На это набольший испанец сказал: «Я не намерен стеснять вас относительно этого вы сами себе господа; но я полагаю, будет только справедливо, если каждый из вас обяжется не брать себе в жены более одной женщины, и надеюсь, что, во избежание беспорядков и ссор между вами, вы исполните мое требование». Это требование показалось всем настолько справедливым, что все охотно согласились подчиниться ему.
Затем англичане спросили испанцев, желает ли кто либо из них взять жену, но все испанцы ответили отрицательно. Некоторые сказали, что у них дома остались жены; другие, что им неприятно иметь дело не с христианками, и все единодушно заявили, что они не тронут ни одной из женщин; — подобной добродетели за все свои путешествия я еще не встречал. Зато пятеро англичан взяли себе каждый по жене, я хочу сказать — временной жене, и зажили по новому. Испанцы и отец Пятницы остались жить в моем замке, который они значительно расширили внутри; с ними жили и трое слуг, захваченных ими в последней битве с дикарями; все вместе они составляли главное ядро колонии, снабжавшее остальных пищей и помогавшее им во всем по мере сил и надобности.
Но самое удивительное в этой истории то, как эти драчуны и забияки без спора поделили между собой женщин, как, например, двое не остановили свой выбор на одной и той же, тем более, что две или три из пленниц были несравненно привлекательнее других. Но они придумали хороший способ предупредить ссору: поместили всех пятерых женщин в одной хижине, а сами пошли в другую и бросили жребий, кому первому выбирать.
Тот, кому досталась первая очередь, вошел один в хижину, где находились бедняжки, и, выбрав себе ту, которая ему полюбилась, вывел ее на улицу. Любопытно, что именно первый выбиравший взял себе в жены из пяти самую старую и некрасивую, чему немало смеялись не только англичане, но даже степенные испанцы; однако, расчет малого был далеко неглуп: он сообразил, что ему нужна не столько красивая, сколько сметливая и работящая женщина — и его жена оказалась лучшей из всех.
Поделив между собой женщин, новоприбывшие принялись за работу; испанцы помогали им, и через несколько часов для каждой отдельной семьи была готова новая хижина или шалаш. Две прежние хижины были обращены в склады земледельческих орудий, домашней утвари и провизии. Трое бродят выбрали себе место для жилья подальше от замка; двое честных англичан, наоборот, поближе к нему, но те и другие поселились в северной части острова. Таким образом на моем острове явилось уже три населенных пункта, или, если угодно, были заложены три города.
