Сузи уехала в Лондон, а И.О., любимец и гордость "конторы", все время сидел дома, и, когда набивалось у Мишани человек до двадцати, он иногда позволял себе покапризничать - кто-либо всегда на таких сборищах начинал его раздражать, и он вдруг становился упрямым и мрачным, нагнетал невыносимую атмосферу, и тогда к нему поспешно бросались опричники - Крепыш и Сема Нос и заученно (как им нравилась эта игра!), хором спрашивали у него: "Кто?" И.О. медленно, театрально, как Онегин в Татьянином сне, поднимал палец и, указывая на свою жертву, коротко бросал: "Он". И Сема Нос и Крепыш, два славных переростка, подхватывали под руки какого-нибудь гостя, приглашенного, возможно, самим же И.О., и без суда и следствия выбрасывали на улицу... И на этот раз И.О. все с большим отвращением приглядывался к одному новенькому - тощему молодому человеку с костлявым, морщинистым, прыщавым лицом, по фамилии Андреев (так он представился). Как назло, к нему не за что было цепляться - сам, за свои деньги он уже два раза бегал за водкой, - но раздражение все росло и увеличивалось еще и оттого, что И.О. никак не мог понять, что же все-таки его раздражает. Этот самый Андреев как-то сразу завоевал симпатии всех, а после двух бутылок выгонять его было бы непристойно, да и с Мишаней у него нашелся общий разговор - оказалось, что они сидели в одном и том же сумасшедшем доме. Потом он читал какую-то свою очень революционную поэму, за одну только строчку из которой в недалекие времена получил бы пулю в лоб, и все равно раздражение у И.О. не проходило. То ли губы у Андреева были слишком тонкие, то ли руки суетливые, то ли голос высокий, и стоило И.О. за что-нибудь зацепиться, найти хотя бы формальную причину для выхода раздражения, как Андреев сразу поворачивался к нему и умело переводил разговор в другое русло.
К концу вечера заговорили об этом, и И.О. осенило - да он же стукач, этот милый и славный человек! Есть в нем эта наглая угодливость, и смеется он чуть восторженнее, чем надо, и задает иногда лишние вопросы (в какую поликлинику И.О. ходил проверяться, почему сразу не стал сдавать кровь и т. д.), и потом щедрость - две бутылки водки купил (может, ему их оплатят?), и все эти сумасшедшие дома, пытки, разговоры о жертвах, желание поскорее стать своим. Глупец, стал поэму читать, а она явно не его - сколько раз читал он ее всяким наивным юношам и девушкам, сколько дурачков было поймано на эту удочку! И где, интересно, ее настоящий автор? Вот тут-то он и попался - не знал он, что в "конторе" революционеров не жалуют, хватит с них прежних, ну их, пусть идут своей дорогой! И, наконец, любопытство к деталям - ишь, глаза разгорелись, так и хочет знать все!
