И, наконец, последние две шкалы десятибалльной системы составляют несчастные девицы в "нулях" и в "минусах". Это безбрежное море серых, злых, прыщавых уродиц, исковерканных завистью, комплексами и нашей действительностью (таких "контора", как правило, избегала), но даже в этих категориях тонкий глаз Гольстмана находит множество нюансов. Однажды Гольстман забежал к Мишане и, радостно потирая руки, объявил, что они с Крепышом открыли необыкновенно редкий экземпляр девушки на минус четыре балла и что сейчас могут ее показать. Тут же была организована экспедиция на Ново-Басманную, где в квартире одного из знакомых на кухне сидело придурковатое существо по имени Лариса - пример очаровательного безобразия, и снова И.О. поразился точности оценки Гольстмана: ровно минус четыре, не больше и не меньше! С тех пор "контора" взяла над ней шефство и всегда относилась к ней с теплотой и гордостью, как к своему дитяти, - время от времени приносила ей подарки, а однажды всей компанией даже сводили ее в кино.
В Румынии у И.О. тоже была встреча с "двумя минусами", о которой впоследствии он вспоминал с некоторым чувством смущения. Пьяный, веселый, добренький, сидел он в ресторане небольшого румынского городка с одним соотечественником и двумя румынками, одна из которых была поразительно глупа, но зато "тянула" на три балла, а вторая оказалась полной ее противоположностью - умная, но на редкость некрасивая: безгрудая, длинноносая, коротконогая, да еще с плохими зубами. И танцевала-то она совсем плохо, как-то замороженно, до боли вцепившись в плечо И.О. "Наверное, второй раз в жизни", - подумал тогда И.О. Но глаза у нее были совсем как у обезьянки перед смертельным опытом, такие печальные, всепонимающие и безнадежные, что И.О. захотелось сделать для нее что-нибудь очень приятное и необычное. "А почему бы и нет?" - сказал себе И.О. и попробовал себя заставить присмотреться к ней и даже привыкнуть. Сначала она была "чистые минус два", потом за ее ум и смирение он прибавил ей балл, а к концу вечера, когда было выпито несколько бутылок вина и И.О. стало окончательно ясно, что красивая румынка настолько глупа, что не обращает на него никакого внимания, румынский вариант московской Ларисы с Ново-Басманной незаметно перешел в "нули". Уже ночью, когда И.О. пошел провожать ее по темным улочкам, он даже почувствовал к ней нежность, почти влечение и желание непременно ее осчастливить. Он был пьян, вдохновенно остроумен и, наверное, очень забавен со своим приблизительным знанием румынского языка, и несчастная дурнушка на самом деле похорошела от счастливого смеха, так что у него мелькнула мысль: "А не накинуть ли ей полбалла?" Но внимательно и незаметно разглядев ее в свете уличного фонаря, он понял, что против истины не попрешь - как была "минус два", так и осталась.
