— Когда я говорю с тобой и с мамой, я ощущаю, что время идет куда-то не туда, — подытоживает Эд. — Все, что ни возьми, идет совершенно не туда. А я всего-то и хочу, чтобы все шло нормально, чтобы дети были детьми, мама — взрослой, а одно поколение сменяло другое в порядке очередности. Генри, да не цепляйся ты за меня! — Он сбрасывает руку Генри. — Не люблю я этого. Если мама переедет к нам, у меня будет нервный срыв, вот в чем суть. Знаю, жить в розовой комнате для нее — верх блаженства, для меня же — в этом некая дикость. Не могу я стать ей отцом, не принимает этого моя душа. А поговорить с ней я не могу, никак не могу. Ну как сказать такое матери? Решительно не могу посидеть с ней, объяснить, что и как.
Братья останавливаются, загораживая проход. Оба машинально потряхивают подтаявшим льдом в стаканчиках.
Тем временем дома Сара объясняет Розе, что и как.
— Мама, — говорит она, — мы все такие разные. И привычки у нас тоже разные. В Венисе у тебя своя жизнь, свой круг. Свой врач, налаженные связи. А здесь, в Вашингтоне, ты будешь совершенно изолирована. Ты лишишься поддержки друзей, привычных занятий и — мало ли что — сиделок.
Роза потерянно смотрит на нее с розовой кровати, Сара — она сидит за письменным столом Мириам — ерзает, стукается коленками о столешницу.
— И вовсе я не прижилась в Венисе, — говорит Роза.
— Ты же переехала туда десять лет назад, — напоминает Сара. — Обеспечить тебе то, что у тебя есть в Венисе, мы сможем только при одном условии: если прекратим работать. Вот почему я сейчас позвоню и закажу билет.
Роза тихо плачет на кровати, Сара подходит, обнимает ее.
— А в июне ты снова приедешь, — говорит она. — Вернешься к свадьбе Мириам, разве плохо, скажи?
Роза задумывается.
— А потом я могла бы поехать в Англию, — говорит она.
Сара с минуту колеблется. Потом кивает, ей, пусть самую малость, стыдно.
— Вот и хорошо, — говорит она Розе. — Навестишь Генри и Сьюзен, поглядишь на их коттедж.
— Котсуолды[101], — вздыхает Роза. — Там все будет в цвету.
— Да и жары такой там нет, — говорит Сара.
— Да, да. И такой влажности тоже нет. Ваша влажность — это что-то.
Она напоминает Саре, как в июле во время бар мицвы Бена в вестибюле отключился кондиционер, и она едва не потеряла сознание — такая стояла духота.
— Никогда этого не забуду. Никогда, — она еще плачет, но в голосе уже слышится смех.
Генри возвращается в Англию. Роза улетает в Калифорнию. В воскресенье, после отъезда Розы, Эд с Сарой едут в «Дж. С. Пенни»
