— Привет! — радостно кричит он. Боб — мужчина ростом за метр восемьдесят, с низким голосом. Эд вдруг понимает, как устал за день от всех этих бурных приветствий. Ему не хватает легкой отстраненности калифорнийских коллег, хмурой почтительности его студентов в Джорджтауне.
— Слушайте, — говорит Эд Бобу, помывшись и переодевшись, — а здесь есть что поесть? Я не обедал.
— Нет, мы едим в университете, — говорит Боб. — Видите, вам на столе оставили карточку в столовую. На ужин столовая открывается в шесть.
— А до поселка дойти можно?
— Я готов. — Долговязый Боб встает. — Но это серьезная прогулка.
— Далеко идти?
— Ну, за час доберемся.
Эд плюхается на диван.
— А никакого магазинчика поблизости нет?
— Я ничего такого не знаю. О, минуточку. Я же прихватил с обеда яблоко. Оно у меня в комнате.
— Это что, тюрьма? — бурчит Эд, разглядывая карточку в столовую.
— Мне здесь нравится, — говорит Боб. — Прошлой зимой я брал отпуск на научную работу и провел его здесь.
— А где вы преподаете? — спрашивает Эд.
— Я священник, а не преподаватель. У меня приход в Сиракьюсе.
— Вот как… А где расписание конференции.
— Я расписания не видел. Мы должны собраться после ужина. Наверное, тогда-то мы все и узнаем.
— Отлично, — говорит Эд. — Просто замечательно.
Отправляется в свою спальню, закрывает за собой дверь.
— Яблоко я вам на столе оставлю, — кричит ему вслед Боб.
— А, да, спасибо! — отвечает Эд.
— Не за что! — нараспев тянет Боб.
В комнате у Эда кровать и стул, а стола нет. Он кладет чемодан на кровать, заглядывает в несессер. Достает зеленый шариковый репеллент от комаров, намазывает руки и шею. Комаров он еще не видел, но его о них предупреждали. Рассказы о здешних комарах он слышал еще в Вашингтоне. А в аэропорту Миннеаполиса в сувенирных ларьках он видел множество футболок и кружек с изображением комара в виде «птицы — символа штата». Эд ложится и тут же засыпает.
Эд выходит в общую комнату, а пастора Боба уже нет. Седьмой час, и Эд, схватив карточку, мчится в столовую. По тропинке впереди него шагает худой седовласый мужчина в ермолке.
— Вы идете на институтский ужин? — спрашивает Эд.
— Да-да. — Мужчина вздыхает. — Вы кто, Марковиц? Меня зовут Маурисио Бродски. — Эд отмечает испанский акцент. — Скажите, как им удалось заманить вас в эту глушь? Я приехал утром. Тишина здесь просто оглушающая. И моя мигрень тут же разыгралась.
— Что это за звук? — спрашивает Эд. Он слышит в воздухе тоненькое гудение — тихую, но неотступную комариную песнь.
