И Томас по-арабски ему ответил! А потом они еще говорили с минуту, после чего Томас подошел ко мне и сказал:
- Ну, идем.
Продавец с коробочками тоскливо воззвал из-за прилавка:
- Мистер...?
- Извините, - сказал Томас. - Меня вдруг жадность одолела. Ты ведь простишь меня, дорогая? - обратился он ко мне, иронично подняв бровь.
- Никогда! - возмущенно сказала я и вышла из магазина, оскорбленно стуча каблуками - ну в смысле, семеня и громко стуча копытами, как стреноженная лошадь.
Томас выбежал следом.
Я стояла на тротуаре и смеялась. Здорово же мы все провернули!
- Год ношу ее с собой, - сказал Томас. - И ни одного цента с нее не снял. Она как пистолет-пугач.
Он вскинул руку, ловя такси.
- Это же какая-то особая кредитка? - сказала я.
- Да. Так называемая "грошовая" Виза. Меньше дюжины в мире. БОльшая часть у наших.
- "Грошовая"? - удивилась я.
- Ну вроде для тех, кто в этом клубе, деньги вообще ничего не значат.
- А что тебе ответил шейх?
- Ничего не видел, ничего не знаю. Но мне, как владельцу отеля, пожаловался, что полотенца недостаточно пушистые, а сегодня, когда они начали взлетать, на них едва не напоролся один дурак на своем вычурном вертолете.
- Вычурном?
- Боб сказал, что у Швайгера собственный Белл и окраска невообразимая, вроде павлиньего хвоста. Сине-зеленый, с золотыми разводами.
- И его пилот так плохо водит?
- Боб сказал, он обычно сам за штурвалом.
- А когда ты успел купить Ритц?
Какие же они бывают богатые, эти агенты!
Томас хмыкнул:
- Не умеешь задерживать дыхание? Ничего, минут через пять выветрится...
- Откуда?
- Из твоей головы.
Корпорация была поистине всемогущей: оказалось, в "Сезонах" у них зарезервирован столик. Неужели постоянно? Нужна была приличная одежда и мы зашли в один бутик по дороге.
О, ненавижу платья. Оно струилось, мешало идти. А из-за неустойчивых шпилек мне весь путь от машины до столика пришлось висеть на руке Томаса. В общем, я подумываю носить их все время. Из-за моей ли походки, или из-за неподходящей к платью потертой сумки из кожзама (не оставлять же 17 тысяч в гардеробе!), но посетители на меня глазели. Я утешила себя тем, что вообразила, будто я известная личность, а они просто обалдели от радости и удивления.
Мы сели за столик. Взяли меню и из-за них наблюдали за Ричардом Швайгером, сидевшим за столом с двумя пожилыми мужчинами. Он был пьян, нагл и еще более белобрыс, чем на своих фото в масс-медиа. Он ущипнул официантку, которая была так вышколена, что и бровью не повела, тыкался сигаретой, безуспешно пытаясь раскурить ее, в зажженные на столе свечи, пока они все не погасли, и так размахивал вилкой с нанизанным на нее шампиньоном, что тот улетел и приземлился возле моей туфли.
