- Все как у людей, - сказала я.
- Вернее, у людей все как у богов.
- Да какая разница, - сказала я.
- Боги были первыми... - удивился Томас моему безразличию. - Надо убрать следы.
Он вынул из кармана зажигалку, щелкнул ею, и поводил огоньком по едва колыхавшимся в воздухе линиям. Огонек стирал их, как ластик.
- Это журнал... Гермеса? - спросил Томас.
- А что? - ну вот, сейчас он заберет его, как улику.
- Не знаю, - Томас взял журнал, стал его листать. - Мужчины обычно не читают такие журналы.
- Ну, может, боги читают.
- Ну да, - хмыкнул Томас. - Смотри-ка...
Он раскрыл страницу с портретом Вивиан Джемисон. Обожаю эту актрису. Никто лучше нее не играет в романтических комедиях. Но Гермес явно ее терпеть не мог: на фото небесным маркером были пририсованы фиолетовые усы и борода, а в волосах торчали кривые рожки. Они переливались и горели огнем. Томас перевернул страницу - там была статья и около нее фотографии помельче. Их Гермес тоже не пощадил: тут был копьеносный хвост, там толстый зад, а одну, самую мелкую фигурку, неугомонный художник вообще повесил за шею на тут же сотворенную им ветку дерева.
- А Олимпус-то с фантазией, - сказал Томас.
- Да-а.
Больше ничего интересного в журнале не обнаружилось, и Томас отдал его мне с глупой наставнической фразой: "Никому не показывай".
- У него к ней определенно какие-то чувства, - сказал Томас.
- Да, она точно не его любимая актриса, - сказала я.
- Угу.
Меня осенило:
- Она, знаешь, наверное, кто?! Его... нелюбимая жена. То есть, когда-то любимая!
- Это вряд ли, - отмахнулся Томас.
Да, предположение выглядело неправдоподобно. Но я всегда думала, неужели есть простые смертные, которые женятся или выходят замуж за всех этих красавцев и красавиц? А теперь понятно: они выбирают себе в пары богов там всяких.
Томас сказал:
- А маркер я передам в корпорацию.
- Зачем? - я не спешила вытаскивать его из кармана - забавная все же штука. Можно детишек отвлекать от всяких глупостей.
- Затем, что он принадлежит не нам. А кому - можно выяснить.
- Знаешь, как говорят, что с воза упало, то пропало, - сказала я. Надоело мне во всем слушаться этого праведника и всезнайку.
Я думала, он начнет меня стыдить или угрожать не очень хорошими вещами, типа казни, но он только сказал:
- Как хочешь.
На кровати, где заснеженными Андами громоздились подушки, Петера не было. Почему-то меня это уже не удивило.
Потолок. Пусто. Под кроватями. Никого. В ванной комнате и внутри самой ванны - ноль.
