— А та квартира, в которой вы жили? — спросил Рома.
Он слишком любопытен, отметила Анжелика.
— Что «та квартира»? Она сейчас пустая. Вот у меня от нее ключи в сумочке, я не успела отдать. Вернется — отдам.
— Так это же твоя квартира, — сказал Рома.
— Почему моя?
— Твоя и ребенка.
— С чего ты взял? — удивилась Анжелика. — Она у него была до того, как мы поженились.
— Он тебя выгнал? — спросил Рома.
Ход его мыслей был просто недоступен Анжелике. Какие-то нелепые выводы, слишком простые и логичные. У них в деревне под Саратовом, наверно, все так рассуждают.
— Я же тебе объясняю, он уехал в другой город, а квартиру оставил мне. Он, наверно, даже не знает, что я там не живу.
— А почему ты там не живешь?
Анжелика отодвинула второй бокал, тоже пустой. Похоже, этот ее новый знакомый на полном серьезе собирался составить на нее досье.
— Мне чужого не надо, — сказала Анжелика.
Он не понимал элементарных вещей; ему все надо было втолковывать, объяснять, разжевывать; но пока что Анжелике нравилось выступать в роли «умной тети».
— Почему чужого? — настойчиво выяснял Рома. — Это же твоя квартира, любой суд это признает. Ребенок имеет право на имущество отца, да даже если б не было ребенка…
— Ты такой странный! — воскликнула Анжелика. — Какой суд? Мне ничего от него не надо. Я даже одежду ему оставила, которую он покупал. Ну, ту, что подороже. Шубки там, золото. Взяла только минимум. Мне ничего от него не надо. Я себе заработаю.
Роман рассматривал ее так, как, наверно, коллекционер рассматривает диковинный цветок. Тут вот у нас пестики-тычинки, лепестки разные, а вот тут — не поранься! — шипы.
— Наверно, ты не права, — сказал он наконец. — Если я когда-нибудь буду уходить от жены, я оставлю ей все: квартиру, и машину, и все остальное. Даже компьютер. Я считаю, что если я ухожу, то должен уйти ни в чем. Начать жизнь заново.
— Ну вот я и начала жизнь заново, — сказала Анжелика. — Я же ушла, а не он. Ты пойми: я там ничего не заработала, в этом доме. Моих там ни копейки нет. Знаешь, я насмотрелась на эти разводы, на то, как мужики клянут своих бывших, которые с ними судятся. Я же вообще не работала, когда мы жили, жила за его счет. Иждивенка, — обругала она сама себя.
— Ты ребенка воспитывала, — вступился за нее Рома.
— Ну и что? Он тоже воспитывал.
Разговор складывался совершенно идиотский; Анжелика решила раскрыть карты.
— И потом, знаешь, это, в принципе, не его ребенок. Мы познакомились, когда я на третьем месяце была. От другого.
