Оказался я в зарослях кустарника. Стараясь производить меньше шума, выбрался из него и, лавируя среди плотно растущих деревьев, направился в ту сторону, где, по моему предположению, должен стоять особняк. Вечерело. По крайней мере, солнце, идущее к закату, уже не проливалось сквозь плотную завесу из листьев, и между стволов обозначился легкий сумрак.
Сначала мой обостренный слух уловил что-то вроде легкого хлопка за ближайшими рядами ровно подстриженного декоративного кустарника и следом раздался истошный женский вопль. Я в нерешительности остановился: то ли бежать на зов о помощи, иначе этот крик не воспринимал, то ли затаиться. И тут увидел, как в каких-то нескольких десятках метров от меня промелькнул и скрылся в чаще человек. Успел заметить, что это была женщина, причем в розовом одеянии.
Крик ужаса повторился, и я, уже не раздумывая, бросился на зов.
Картина предстала неожиданная и страшная. В беседке на широкой скамейке сидела дама с перекошенным от страха и забрызганным кровью лицом. Она прижимала к своей груди колени, отчего ее платье розового цвета высоко задралось, открывая взору такого же колера белье. Столь неестественная поза женщины объяснялась одним: внизу, возле ее ног, лежал неподвижно на спине мужчина с кровавым месивом вместо лица. На прежде белой рубашке — обилие темных пятен.
Особа же, находившаяся, скорее всего, в шоковом состоянии, была не кто иная, как моя супруга. В правой руке она сжимала пистолет с глушителем, по очертанию и вороненому отливу несомненно «ТТ». Эти два открытия заставили меня подойти поближе.
— Ви-ви-ви, — пискляво верещала она и тряслась.
На истошные вопли прибежал не только я, но и, видимо, те, кто находился в особняке: три женщины и один мужчина. Среди них два знакомых лица: Тамара и Катя. Несмотря на трагизм ситуации, я все же заметил, что обе одеты в такие же платья, как и моя супруга.
В этот момент Татьяна издала новый истошный вопль, дуло пистолета взметнулось вверх и угрожающе уставилось в мою сторону. Едва ли это было сделано осознанно, просто она находилась в другом психическом измерении. Я пригнулся, рванул вбок и, совершив зигзагообразный маневр, схватил ее за руку. Мне стоило больших усилий разжать пальцы Татьяны и отобрать у нее оружие. Судя по расширенным зрачкам и неадекватному поведению, она пребывала в глубокой прострации.
