Так была сформирована эта команда. Принцип — предательство, цена ему — котелок каши…
— Об это рассказал один из тех, кто стоял в строю. Рядом с ним был тот усатый, вышедший последним. Он был знаком с ним, когда-то помнил, как его фамилия, из какой местности, но теперь все это уже забылось.
— Если бы он вспомнил! — вздохнул Петров.
— И вот на Смоленщине, вскоре после тупилинского расстрела, команда Шевылева, охранявшая генерала, исчезает. Корпус остается, конников нет. Сотни документов — и никакой ясности. Данных о судьбе этих пятнадцати нигде нет. Они как сквозь землю провалились. Ты спишь? — неожиданно спросил Николай.
Сергей ответил не сразу.
— Мне кажется, надо начинать с другого конца. Необходимо поговорить со всеми людьми, даже с теми, кто видел этих конников хотя бы один раз или только слышал о них…
— Я уже разговаривал со многими из тех деревень, где останавливался Шевылев. Они мало что добавили к сказанному Фроловым, разве только прозвище, которым окрестили Шевылева в округе: «гунявый». Каратели останавливались там, где размещался штаб корпуса, и все местное население выгонялось, как правило, не только из домов, но и из деревни.
— Ты перебил меня. Так вот, надо поговорить со всеми без исключения: и кому тогда было восемьдесят лет, и пять. Случайно оброненная фраза, слово, примета — все, что могло сохраниться в их памяти, поможет нанести пусть маленькую, но новую черточку на портрет Шевылева и его солдат.
В спорах, советах, возражениях прошла ночь. Едва рассвело, друзья прорыли канаву, по которой спустили из ямы воду. Потом долго возились, поднимая домкратом машину, подсовывая под колеса сучья и стволы сваленных ветром деревьев, пока, наконец, обе оси с суставами «диферов» не оторвались от грунта…
— …Вы заезжали к Краснову? — спросил начальник Петрова, когда тот докладывал о результатах командировки.
— Мы встречались с ним.
— Поработали вместе?
— Поработали. С большим напряжением, товарищ полковник, — ответил капитан и засмеялся, вспомнив, с какими усилиями они прошлым утром вытаскивали из грязи управленческий «ГАЗик»…
IV
Чем чаще вспоминал Николай свой ночной разговор со следователем, тем больше убеждался в правоте его слов.
И он снова пошел тропами и дорогами генерала Фрезнера, его охранной группы. Ночевки в деревнях, встречи в поле, разговоры на завалинках, беседы в колхозных канцеляриях, на фермах — люди отвечали охотно, желая помочь сдернуть завесу с прошлого.
Новое, новое, новое… Сотрудник государственной безопасности узнал имена почти всех конников (кроме самого Шевылева), мог теперь обрисовать характер, привычки почти каждого из них — от злобного и беспощадного ординарца Федьки до того, степенного, с усами, выделявшегося среди солдат своим человеческим отношением к людям — Якова. Но ни одной фамилии! Наконец нить поиска опять привела в глухие лесные места, о которых рассказывал Фролов…
