Я нервно сглотнул и только-только собрался кое о чём спросить, но мне не дали, оборвав мой вопрос в самом начале.
— Как хорошо-то, господи! — проговорил Андреич, бесцеремонно вырвав скамейку у меня из рук. С кряхтеньем уселся и с удовольствием вытянул ноги. Потом глянул на меня снизу вверх и усмехнулся (я угадал движение лицевых мускулов под маской): да, мой вид сейчас, наверное, не вызывал ничего, кроме улыбки — полное обалдение и непонимание всего тут происходящего. Но, несмотря на противоречивые чувства и полный сумбур в моей бедной голове, до меня всё-таки дошло, что Андреич-то, оказывается, в родной своей стихии и, более того, прекрасно себя в ней чувствует. Чего совсем не скажешь обо мне. Обалдение моё достигло критической точки.
— Андрей Андреич, — наконец выдавил я из себя и глазами указал на всю честную компанию. — Эт-т-то… что?
— Сарай, — как ни в чём не бывало ответил тот. — А по совместительству акушерская и кунсткамера. Больше, конечно, второе. Ты не находишь?
Издевается, что ли? Как дал бы сейчас!
— А-а…
— Эх, подымить бы, но нельзя, мало ли как табачный дым подействует на Тузьку… Да и остограммиться бы не помешало. Ты бы остограммился, а, Жека? По глазам вижу, ещё как бы на грудь принял. Стакан бы лукнул и не поморщился, верно?
— Ты чего несёшь?!
— Да не напрягайся ты так, бери пример с меня и будь с обстоятельствами на «ты», раз по-другому не выходит, способствует, знаешь ли, обоюдопониманию, — Андреич поднял руки к глазам и уставился на оранжевые ладони, а потом ловко, в два рывка, стянул тонкие хирургические перчатки и бросил их в стоящий в сторонке тазик, который я лишь сейчас заприметил. В нём находилось ещё что-то, такое же неаппетитное на вид. А вот кошмарных, невообразимых представителей чужой, неведомой фауны он будто и не замечал вовсе. Представители же стояли одушевлёнными истуканами, одним своим видом опровергая всё, что думал старик Дарвин о природе вообще и её эволюционных процессах в частности. Его бы я понял, как никто другой.
— Ты мне можешь объяснить, что тут у тебя творится? Что всё это значит? — мне наконец удалось собрать мечущиеся в голове мысли во что-то цельное и даже вылепить из них конкретный вопрос, попутно, кстати, оценив метафору одного поп-исполнителя средней руки с песнями на один мотив, а по совместительству ещё и никудышного поэта, который как-то сравнил эти самые мысли со скакунами. Но, как оказалось, вообще-то не без основания.
