Виктор решил поесть где-нибудь в кафе. Пока он весь день бродил среди памятников культуры, его коммуналку заразил вирус ссоры. Теперь у болезни то тут, то там вспыхивали рецидивы и осложнения. Так что не поесть, не помыться… А впрочем, ерунда это все.
Вот Нина… Это не ерунда…
Какой-то индус пытается поймать своей дудкой, точнее многими дудками, спаянными в одну, песню ветра. Разве можно поймать ветер? За деньги — можно, думает индус. У него на ковре стоит MD-дека, усилитель на несколько каналов, колонки. Сколько затратишь, как говорится, столько и получишь.
Нина — ветер. Кто-то поймает ее за деньги. Вернее, будет думать, что поймал. Попса твоя музыка, индус.
А вот и Федор. Свободный художник от джаза. Сегодня он гоняет Колтрейна. Лучезарная мелодия, точнее бесконечные превращения одной фразы. За это Виктор и недолюбливал джаз — ведь большинство тем в нем мажорны, как утренняя заря в Нью-Йорке, вы не находите? Есть в этом веселье что-то параноидально-жестокое, как в солнечном свете, льющемся на кровавую бойню.
«И я жестокий, так она сказала. Почему?»
Колтрейн задохнулся, наконец, в собственном счастье.
— Привет, трудяга.
— Привет, богема.
— Почему «богема»?
— Ты же не стоишь на улице, значит, в чем-то привилегирован.
— А-а, понятно. А где твой гауляйтер?
— Дядя Марк отошел по делам.
— Знаем мы эти дела…
Напрасно Виктор взял этот тон, ерничать ему совершенно не хотелось. Тем более над Федором. Зарабатывает как может парнишка. Процентов 70 на дядину глотку.
— Слушай, Федор, а ты не думал — что дальше? Вот ты для своего возраста неплохо владеешь саксом. Я плохой знаток джаза, но, кажется, ты и свои импровизации втыкаешь в классику. Что ты дальше будешь делать?
— Вы мне льстите, коллега.
— А если серьезно, тебе нужно дальше учиться…
— Слушай, когда придет дальше, тогда и подумаю. Я тут твою, кстати, видел. Проходила с подругой своей. Жалко ее.
— Во-первых, она не моя. Во-вторых, почему жалко?
— Да не ее, не Нину то есть. Подругу ее, Дианку. Она глухая почти совсем. Представляешь, такая красивая — и почти глухая. И разговаривает плохо. Не слышит себя.
— В наше время все лечится, Федор.
— Ага, лечится. Это точно, были бы «бабки». Огромные «бабки» на операцию. Где их взять? А ты говоришь — «дальше».
Федор задумчиво приложил мундштук к губам. Сакс так же задумчиво прогудел несколько низких звуков. Перешел в другую тональность, еще пару звуков.
— Федор, ты конечно молод еще, но, может быть, ты застал такого певца — Билли Джоэла?
