Рука Петра, поднятая для сотворения креста, бессильно опустилась… Вдруг он ощутил в ладони холодную рукоять меча! Рука сама легла на рукоять оружия! Пробуждающая дрожь пробежала по телу. Петр увидел, как исказилось лицо брата. Знакомые черты, но это уже не родное лицо — страх, ненависть, черная злоба!
Одним движением Петр выхватил меч из ножен и полоснул наваждение. Меч прошел через шею стоящего перед ним, со свистом рассекая воздух и не ощущая никакого сопротивления плоти клинку. Из раны хлынула кровь и обрызгала Петра с головы до ног. А брата уже не было перед ним. Было что-то извивающееся, расходящееся полупрозрачными волнами во все стороны, как от брошенного в воду камня. Комнату окутал смрад. Наваждение исчезло, ушло навсегда. Княгиня дико закричала, забилась в судорогах и лишилась чувств.
Князя позвали слуги, всполошившиеся от криков в покоях княгини. И, вбежав, он увидел бесчувственную жену и Петра, безуспешно пытающегося стереть со своего лица и рук какие-то темные пятна, будто брызги чего-то…
* * *
По прошествии недолгого времени на месте тех пятен появились у Петра струпья, а затем и язвы. Одолела Петра тяжелая болезнь. Муки терпел нечеловеческие. Со всей муромской земли привозили к болящему врачевателей, но никто так и не смог помочь ему. Тогда Петр велел везти себя в Рязанскую землю, так как ходили слухи, что там множество искусных целителей. Петра везли в телеге — из-за болезни своей на коне сидеть он не мог. Приехав на рязанщину, Петр разослал во все стороны своих людей, искать, кто бы мог его исцелить.
Один из княжеских отроков приехал в село Ласково, наугад выбрал избу, вошел через ворота во двор и, никого не встретив, заглянул в горницу.
За ткацким станом сидела девушка и ткала холст, а перед ней на полу прыгал заяц.
— Здравствуй, хозяйка, — молвил юноша.
— Здравствуй, добрый человек, — сказала в ответ девушка и, улыбнувшись, добавила: — Плохо, когда дом без ушей, а горница без очей!
Парень не понял и, не зная, что на это сказать, спросил:
— А где хозяин этого дома, и что это у вас вся деревня словно вымерла?
— Отец с матушкой пошли с людьми взаймы плакать, а брат отправился сквозь ноги смерти в глаза смотреть, — в глазах девушки забегали веселые искорки.
Княжий посланец совсем смутился:
— Слушай, красавица, что это ты все загадками какими-то говоришь? Ни единого твоего слова я не понял! И заяц у тебя скачет… Али что в деревне у вас приключилось? Ничего уразуметь не могу!
