Вдруг откуда-то снизу, словно выросли из снега, со всех сторон появились фигуры, но совсем не волков! «Оборотни», — мелькнуло в голове арбан-нояна, по спине пробежала мелкая дрожь. В мгновение ока все монголы были сбиты с ног и зарезаны или задушены. Молодые нукеры, оставшиеся с лошадьми, услышав сначала удивленные возгласы, а затем возню и предсмертные хрипы, вскочили на коней и рванулись в сторону стана. Хотя было темно, но их силуэты все же были видны на фоне светлеющего неба. Сдвоенный короткий свист двух стрел, пущенных почти одновременно, был последним звуком, слышанным ими в жизни.
Триста охотников, в накинутых поверх одежды волчьих шкурах, почти всю ночь небольшими группами по десять — двадцать человек подползали к монгольскому стану, перекликаясь волчьими голосами. Потихоньку они обнаружили все монгольские дозоры на своем пути и сумели перебить их без шума. Когда небо с востока осветлело, охотники, собравшись вместе, лежали у крайних монгольских юрт. Условный продолжительный волчий вой дал понять Евпатию Коловрату, что путь свободен, и Коловрат двинул вперед свою пешую рать. Полтысячи всадников — его конная дружина — остановились пока на опушке леса, ожидая своего часа. Всего под начало Евпатия было около тысячи семисот человек — 1200 пешцев и около 500 всадников. Тысяча семьсот русичей шли на смерть, вместо того, чтобы отсидеться в лесной глуши, ради того, чтобы смертью своей сказать: жива Русская земля!
Подождав подхода основных сил, охотники первыми ринулись на вражий стан. Молча и быстро, как те волки, бежали они между юрт, закалывая дремавших у костров монголов, врывались в юрты, мгновенно уничтожая все живое, и бежали дальше. Монголы только начинали просыпаться от шума и понимать, в чем дело, когда вся пешая русская рать уже целиком втянулась в расположение степняков. Спавшие с оружием монголы, просыпаясь, сразу вступали в бой, но им казалось, что весь стан объят сражением, что русы напали отовсюду, и, привыкшие действовать сплоченно в конном строю, повинуясь единому слову начальника, они терялись в этой неразберихе, оставшись без руководства один на один с врагом, и потому десятками гибли под ударами русских рогатин и топоров.
Русские не рассеивались по стану, увлекшись истреблением растерявшихся врагов, они слитно двигались в одном направлении — к центру монгольского стойбища, где стоял шатер Бату-хана. Попадавшиеся на пути повозки они растаскивали в стороны (поэтому Коловрат и двинул сначала пешую рать). Опомнившись, монголы стали оказывать ожесточенное сопротивление, продвижение русских замедлилось, и тогда они подали Евпатию очередной условный сигнал — подожгли сразу несколько юрт. Коловрат сразу двинул от опушки леса свою конную дружину:
