. Третьей причиной возвышения Москвы явилось, по Н. В. Станкевичу, то, что она сделалась местопребыванием митрополитов, которые «влияние свое на народ употребляли в пользу князей» и стали «орудием князей для утверждения их могущества». Наконец, на четвертое место в ряде причин возвышения Москвы автор ставит политику московских князей, направленную к «расширению границ и приобретению политической значительности»
[83].
Конечно, Н. В. Станкевич значительно глубже подошел к вопросу о причинах возвышения Москвы, чем его предшественники, отметив не единичные моменты, а совокупность условий, определивших историческую роль этого центра: географический фактор, внешнеполитические события, значение деятельности церкви, характер политики великокняжеской власти. Но, несмотря на то, что предложенная Н. В. Станкевичем для объяснения поставленной проблемы четырехчленная формула вошла (с известными модификациями) в последующую историографию, она все же не раскрывала этой проблемы, ибо из поля его зрения почти полностью выпадали явления социально-экономического характера. Явно неверное решение со стороны Н. В. Станкевича получил такой важный вопрос, как влияние на историю Руси татаро-монгольского завоевания, расцениваемое автором в положительном плане[84].
Общая концепция русского исторического процесса в буржуазно-либеральной историографии этого времени наиболее полно разработана в трудах представителей так называемой государственной школы — К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина и особенно в исследованиях С. М. Соловьева. Концепция эта имела определенное политическое значение. Она по существу давала с позиций буржуазии, выступавшей в союзе с царизмом, историческое обоснование процесса развития феодальной монархии, долженствующей мирным путем (без революционных потрясений) перерасти в монархию буржуазную как высший идеал государства.
К. Д. Кавелин рассматривает историческое развитие России под углом зрения борьбы двух начал: «кровного» — «семейного» и «государственного». Из «кровного союза» постепенно выходит личность, которая «ставит себя выше семьи» и отрицает «кровные отношения» во имя «идеи» государства. Появление государства было «началом самостоятельного действия личности», «началом гражданского, юридического, на мысли и нравственных интересах, а не на одном родстве основанного, общественного быта».
Переломным моментом в процессе перехода от «кровных отношений» к государственным было «уничтожение удельной системы» и политическое объединение русских земель. При этом в истории образования единого Русского государства К. Д. Кавелин считает главным не уничтожение независимости отдельных княжеств. Это было «делом возрастающей силы». Гораздо важнее для К. Д. Кавелина другое: то, что при разделе территорий между представителями княжеской линии, укрепившейся в Москве, постепенно увеличивалась доля, принадлежащая великому князю. Это обстоятельство К. Д. Кавелин считает актом сознания: «держава, ее нераздельность и сила поставлены выше семьи»
