Костя с трудом отыскал место для парковки, и втиснулся между двумя „Жигулями“.
„Все хреново живем“, — подумал он, оглядывая стадо машин, замершее в беспорядке, перед „свечкой“ бывшего управления сельского хозяйства, упраздненного в самом начале перестройки, и теперь розданного в аренду коммерческим структурам.
Костина фирма занимала здесь часть подвала и три небольшие комнатки на одном из самых верхних этажей. В самой дальней находился его кабинет. Чтоб попасть туда, требовалось пройти через комнату, где сидели менеджеры — Лена и Юля. Сквозь тонкую дверь он мог слышать все их жуткие женские секреты, и беззастенчиво пользовался этим. Например, он знал, что Лена — мать-одиночка, и держится за эту работу всеми своими ровными белыми зубками и длинными ядовито-зелеными ногтями. К тому же ей нравятся раскрепощенные мужчины при деньгах. Этих сведений оказалось достаточно, чтоб Леночка стала задерживаться после работы для „подведения итогов дня“ на небольшом диванчике, стоявшем в углу кабинета. Впрочем, подслушанная информация, скорее всего, дала лишь толчок к ускорению событий. Костя, что называется, давно „положил глаз“ на симпатичную девчонку из соседнего офиса и переманил к себе, установив зарплату на пятьсот рублей выше прежней.
С Юлей ему тоже случилось переспать, но только один раз, в самый канун прошлого Нового года.
Перед каждым праздником Костя устраивал за счет фирмы банкет, на который приглашались все сотрудники, включая „рабов“ из подвала, которые, собственно, и обеспечивали общее благосостояние. В этот самый подвал и переместилось празднество, потому что двадцать пять человек не могли разместиться в тесном офисе. А между ярко-зеленым автоматом, изготавливающим всякие пакетики, коробочки и этикетки из полиэтилена, и стареньким флексографом, наносившим на них рисунок, все выглядело достаточно уютно, почти по-домашнему. Тем более, через подвал проходили толстенные трубы центрального отопления, и какая бы температура не стояла на верхних этажах, здесь всегда было жарко. Может быть, эта жара и подвела Юлю. Всегда такую до противности правильную и корректную, ее „развезло“ настолько, что она попыталась устроить стриптиз возле колонны, видимо, а потом повисла на одном из ребят-флексографистов и разрыдалась.
Она и не думала сопротивляться, когда Костя, заботясь о ее моральном облике, увел Юлю в темную бытовку, где переодевались рабочие, и стоял старый, доставшийся в наследство от „сельхозников“ диван. На нем все и произошло. Костя сам не знал, зачем это сделал. Скорее всего, из какого-то глупого азарта. Вытерев слезы, Юля пьяно улыбалась и потом заснула, а он, укрыв ее чьим-то халатом, вернулся к коллективу.
