— Леонардо да Винчи верил и Микеланджело, сами занимались черной магией.
— Но с развитием цивилизации мы, кажется, освободились…
— Это только кажется. От чего освободились-то? Вон от магии коммунизма никак не можем оторваться. И я не поверил, однако отвязаться не мог — факт. Стал читать «Христианский вестник», там есть кое-что на этот счет. И обратился за консультацией к священнику. Отца Владимира знаете?
— Ну как же. У нас живет в Теми. Старик, на удивление, здравый, умный. Что он сказал?
— Молиться, поститься, исповедаться, чтоб побороть искушение. Я пробовал — не помогает.
— Когда вы узнали о ее столь необычных действах?
— 9 мая. Она булавкой проколола фотографию трех товарищей.
— Господи, вот дребедень! Извините. Прокол есть, помню, но не на ваших изображениях.
— Я вошел в спальню, она склонилась над фотокарточкой с булавкой. Но не это меня задело, а лицо… черты заострились, какая-то нечеловеческая ненависть, садистская… Противно стало. Крикнул: «Ты что?» — дернул за руку, но она успела вонзить булавку. Метила, очевидно, в Сему — над его головой дырка.
— Ну и что? Ювелир жив-здоров.
— Неля погибла.
— Максим Николаевич, я буду настаивать на психической экспертизе. Подлечитесь, придете в норму…
— Да не стоит, я выздоровел. Но тогда, правда, взбесился, рванул кулон…
— И порвали застежку?
— Да. Хотел его в гипсе замуровать, в Цирцее. Чтоб от сороки-воровки отвязаться. Не вышло.
— Почему?
— Я чувствовал к ней сильное влечение.
— Как мужчина?
— Как мужчина. Вот тогда я и задумал преступление.
— Почему же не исполнили?
— Зачем было рисковать при Иване? К тому же надо было проконсультироваться.
— Но ведь Колпаков сумел ее бросить!
— С трудом, но он любил жену. Я же был тогда одинок. Отец Владимир подтвердил, что черная магия существует и очень опасна. Черт ее знает, в чем там механизм, но… может, и правда существует. Словом я решился, однако не предвидел последствий.
— То есть?
— Каково будет потом. Оказалось — невыносимо. Впрочем, оставим сопли. Итак, она увидела меня и засмеялась. Я сказал: «Дай починю и убирайся».
— Значит, вы не хотели ее убивать.
— Я был в сомнении. Взял пинцет, стал соединять звено и говорю: «Как ты здесь очутилась?» — «Опоздала на электричку в Каширу, сейчас перерыв». — «Почему в Каширу?» — «На киносъемки еду». — «Тебе дали роль?» — «Даст. Никуда он не денется». — «Кто?» — «Режиссер. Никто от меня никуда не денется». И опять засмеялась. Я, как всегда, ощутил желание неодолимое… подошел, накинул ей кулон на шею и им же задушил. Мгновенно, она и не пикнула.
