По успокоившейся лестнице спустились остальные члены бригады, затем – с коробами – Антоний и повар Ду Чжуань.
– Расчистить полянку, – негромко распорядился бригадир.
Один из охранников подбежал, выхватил лучевой резак, присел на колено и тремя ловкими круговыми движениями с треском скосил бурьян на необходимой для бивуака площади. В бригаде Витте все охранники были клонами, абсолютно похожими друг на друга: высокие, широкоплечие, бритоголовые, облаченные в комбинезоны-хамелеоны, упакованные самыми совершенными орудиями выявления, распознавания и уничтожения врага.
Охранник стал было собирать срезанную им траву в охапку, но Иван Ильич остановил его легким пинком:
– Нет, нет, любезный, оставь. На сенце, на сенце поваляться надобно!
Охранник бросил охапку и отошел на свое место.
Антоний и повар расстелили на срезанной траве несколько тонких цветастых ковров, побросали на них подушки, опустились на колени и принялись вынимать из коробов все необходимое для чаепития, включая конфеты, варенье и восточные сладости.
– Ах, хорошо чертовски! – Толстый Иван Ильич повалился на подушки, улегся на бок, подпирая рукой свою большую, круглую голову с широким, красивым лбом и трясущимися розовыми щеками. – Чудесная идея, бригадир! А то эти качания, колебания, потеря точки опоры… О! Послушайте, господа! Какой мне нынче сон приснился!
– Явно что-нибудь про юных армянских мурзиков, – подмигнул мормолоновым веком Лаэрт, ловко садясь на ковер по-турецки.
– Нет, нет! – махнул на него рукой Иван Ильич. – Мне приснилось, что я лечу в самолете!
Все рассмеялись.
– Прекрасный сон, Иван Ильич, – Витте опустился на ковер. – И куда же вы летели?
– В Ереван, – подсказал Лаэрт, громко подмигивая.
– Да какой, к черту, Ереван… нет, я летел в эту… в Аргентину, причем летел с саквояжем, набитым… угадайте чем?
– Гвоздями?
– Это снится частенько, но не сегодня. Нет! Саквояж с умницами, причем с сушеными!
Их специально подсушили, чтобы они заняли поменьше места, а по прибытии я должен их опустить в специальный умный рассол, чтобы они, так сказать, разбухли и стали обычного размера.
– Как армянская брынза… – усмехнулся Лаэрт.
Иван Ильич увесисто шлепнул его тяжелой рукой по чешуйчатому колену:
– Эй! Амиго! Далась вам эта Армения! Да, я забил там пару кривых гвоздей, но это не повод третировать меня, черт побери!
– Лаэрт, вы однообразны в своих подколках, – заметил присевший на подушку с папиросой в зубах Арнольд Константинович.
