Некоторые биографы генерала Берзарина, говоря о смерти отца, указывают, что он скончался от инфаркта у своего станка. Но появились и другие источники. Неправда, что токарь Эраст Берзарин сторонился участия в рабочих демонстрациях. На самом деле он, хотя зря нигде не топтался и не шумел, все же поддерживал своих товарищей по цеху, когда они выдвигали перед хозяевами разумные требования. После одной из таких акций ему стало плохо и он умер.
Обстановка на фронтах, авантюрная политика правительства Керенского вогнали Россию к лету 1917 года в болото острого кризиса.
Столица государства вскипела. 3 (16) июля 1917 года в Петрограде вспыхнули стихийные демонстрации. Начали солдаты 1-го пулеметного полка, находившегося под сильным влиянием анархистов. Они призвали петроградских рабочих, а также солдат к антиправительственным вооруженным выступлениям. Замерли станки в цехах предприятий, в том числе и в цехах «Путиловца».
4 (17) июля 500 тысяч рабочих, солдат и матросов Балтфлота вышли на демонстрацию. Главнокомандующий Петроградским военным округом приказал юнкерам и казакам разогнать демонстрантов. Радикалы («Военная лига» и др.) организовали провокационные выстрелы и получили ответный огонь. Были убиты 56 человек, ранены 650.
Берзарин-старший, находившийся в колонне рабочих-путиловцев, стал жертвой кровавой провокации. Он упал на мостовую с пулевым ранением в бедренную кость. Раненого подобрали друзья, нашли извозчика, привезли домой. Спасти токаря и отца семейства не удалось. Эраст Берзарин умер от осложнений, связанных с ранением.
Беда, как известно, не ходит в одиночку. Мать поплакала-поплакала, и сама через год вслед ушла. Трудовой человек в жизни долго не задерживается.
Преодолев растерянность, Коля постепенно собрался с силами. Надо искать работу, куда-то идти. Может быть, на Путиловский завод, в цех, где трудился и скончался отец? Для Николая это оказалось невозможным. По душевному состоянию. Поискать работу в порту? На корабле? Отец не советовал.
Его бывший наставник, Радко Саввич, подпоручик, служит в каком-то штабе. Рита — его невеста, он иногда ее навещает.
— Насчет флота — исключено, — говорил он Николаю, — котлы остыли, угля нет. Подожди немного, я что-нибудь для тебя присмотрю.
Однажды Саввич пришел и рассказал, что есть работа в типографии, с которой связано его ведомство. Показал две афиши. На одной крупным шрифтом было написано: «Мир хижинам, война дворцам!» Лозунг этот, кажется, понятен каждому. Но вокруг него в конце концов не на шутку развернулась «дискуссия» с применением всех видов стрелкового оружия и артиллерии. На другой афише Коля увидел портрет курчавого человека с бородкой и слова: «Век расшатался — и скверней всего, что я рожден восстановить его!» Что-то было сказано о Шекспире, о Гамлете. Не сразу поймешь. Коля отложил на книжную полку листок-афишу, чтобы с текстом разобраться позже, а сам лег спать. Договорились, что он пойдет в типографию с утра.
