День за днём мы ехали домой, ориентируясь по солнцу. Въехали в Сталинскую область, и на рассвете мы все-таки, столкнулись с полицаями верхом на лошадях. Их было четверо.
- А ну, стоять! Эй, цыганва, Вы разве не читали, указ немецких властей о том, что, нужно сдавать в комендатуру оружие, радиоприёмники, транспортные средства, лошадей и прочий скот?
Мы действительно были похожи на цыган. Недели две не брились, оба кучерявые, грязные и оборванные.
- Дядьку, а який це район? Ми ж, той, як це, и їдемо сдавать коня та двуколку, та не знаємо де цей пункт, де примають оце? [13]
Мы нарочно старались говорить как цыгане на суржике, смесь русского с украинским языком.
- Это - Красноармейск! Если вы не знаете где комендатура, езжайте за нами, мы как раз туда едем.
И мы в сопровождении полицаев поехали в комендатуру сдавать наш транспорт. Ехали спокойно, полицаи были настроены добродушно, даже угостили нас табачком-самосадом. Оказавшись, на окраине Красноармейска, мы въехали на огороженную территорию, по всей видимости, бывшей машинно-тракторной станции или какой-то базы, где было полно народу. Забрали коня и двуколку, отобрали даже остатки сала, картошки и лука. И, приказав ждать во дворе, полицаи ушли в контору. Они ещё сказали, что нас будут регистрировать и определять на работу.
Мы присели прямо на землю возле высокого забора, допивая остатки воды из фляги. И опять в который раз нам сопутствует удача. Подошел один, пожилой мужчина и сказал;
- Ребята, если вас ещё не зарегистрировали, то тикайте, пока не поздно! Ворота то открыты, и контроля пока никакого нет!
Мы быстренько, в суматохе, прошмыгнули в ворота и бегом свернули на соседнюю улицу. Там мы уже спокойным шагом ушли из города. Лучше обойти его, чем снова рисковать. Мы знали эти места, здесь жил наш двоюродный брат и до войны мы приезжали к нему в гости. Мы почти были дома, до Макеевки рукой подать. И когда бегом, когда шагом, мы преодолели шестьдесят с лишним километров за сутки, и на следующее утро мы оказались у порога родного дома.
От соседей узнали, что отец с матерью и Розой, уехали в Керменчик. Брат Иван, ушёл добровольцем на войну. А на случай нашего возвращения, оставили соседям сообщение с просьбой, чтобы мы отправлялись в село. Кто поможет своим детям, как ни отец? Главное теперь - добраться до родителей. Там у нас оставался дом, ещё до войны, Так что, жить было где, и в селе всегда можно найти, чем прокормиться. Дом в Макеевке отец забил досками, поэтому, переночевав у соседей, я с братом направился в тот край, где мы родились. Где пешком, где на попутной телеге, ещё через два дня мы прибыли в Керменчик, ещё сто двадцать километров мытарств.
