— Точно! Только есть еще одна проблема… ее нужно объяснить… как сказать?.. скорей… урегулировать… Как я уже говорил… душа не может…
Корабль резко остановился. Амос перебил Йерика:
— Потом расскажешь! Пойдем, посмотрим, что происходит!
Еще четверо или пятеро душ из пассажиров поплелись за Амосом к трапу. На причале крошечного, заполненного цветами кладбища Харон не пускал на корабль целую семью. Мужчина взывал к милосердию капитана:
— Умоляю Вас, у меня есть всего одна монетка! Мы все — трое детей, жена и я — погибли, когда загорелась наша хижина. Мы крестьяне, денег у нас нет. Будьте милосердны! Мы были так близки при жизни, пожалуйста, не разлучайте нас в смерти…
— Не может быть и речи! — злобно прокричал Харон. — По монете с каждого! Закон есть закон! Пять душ, пять монет!
— Но у меня нет ничего, чтобы Вам предложить!
— Отлично! Тем хуже для вас! — прорычал старик. — Ваша жена и дети станут неприкаянными душами и никогда не обретут покоя!
— Капитан, — вмешался Амос, — пустите эту семью. Раз у этого человека нет ничего, чтобы заплатить за родных, что же, заплачу я! Я удваиваю ставку! Если Вы их пустите, я дам Вам дважды ничего!
— Идет, — сказал Харон. — Ты хочешь схитрить, молодой человек? Схитрим вместе. Если ты не дашь мне ровно дважды ничего, я выброшу тебя за борт! По рукам?
— По рукам! — ответил Амос, улыбаясь во весь рот.
Семья заняла свое место на борту корабля. Мужчина горячо поблагодарил Амоса. Забившись в угол, его жена и дети робко поглядывали по сторонам, ожидая, что будет дальше. Йерик подошел к Амосу и сказал ему:
— Потому что… может, Вы не знаете… но… как это? Если какая-нибудь душа касается воды Стикса, она автоматически… ну, как бы… так сказать… растворяется и превращается в вечное ничто. А раз Вы мне нужны в Брахе… я думаю… что… так сказать… Вы не очень хорошо придумали — вот так вмешаться! Харон, по всей вероятности, захочет увидеть свое… как это?., «дважды ничего» и… в общем… я не думаю, что «ничего» на самом деле это что-то… что можно увидеть… а тем более, потрогать!
— Это как посмотреть, — хладнокровно ответил Амос, глядя прямо в глаза подходящему к нему капитану.
— А теперь платите, господин Дарагон! — заорал Харон. Сейчас он больше всего напоминал висельника. — Я требую ровно дважды ничего!
— Сейчас, — сказал властелин масок. — Положите, пожалуйста, вот сюда вашу толстую книгу в кожаном переплете, ту самую, что находится в вашей сумке.
— Это еще зачем? — спросил капитан.
