— Грот! — заорал Эд. — Надо поднять грот!
На палубе царила кромешная тьма. За кормой, где должен был находиться Ардмор, уже не было видно никаких огней. Нас развернуло латом[3] к волне, и огоньки поселка оказались по левому борту. Их неожиданная близость стала уже не приветливой, а опасной.
Алан был где-то у меня за спиной, когда я на ощупь добрался до наглухо закрепленного гика и начал лихорадочно распускать риф-штерты[4]. Глаза постепенно привыкли к темноте. Я заметил, что Эд опустил шверт[5]. Может, мне показалось, но движение «Экспресса» от этого стало как будто ровнее.
Автоматически развязывая последние узлы, я все смотрел на береговые огни. Между нами и берегом возникла какая-то странная полупрозрачная завеса — не то тумана, не то брызг, — излучавшая серебристо-желтое свечение. Оттуда доносился низкий тяжелый грохот — такой мощный, что отдавался в груди, сбивая дыхание. Я вдруг понял, что слышу звук прибоя.
Эд уже стоял за штурвалом, пытаясь вести тримаран параллельно берегу. Судя по всему, сейчас мы шли на восток, потому что, когда стемнело, ветер сильно отошел к югу и теперь дул прямо в горловину подковообразной бухты. На «Экспрессе», как это принято на гоночных многокорпусниках, мотора не было. Эду нужно было сменить курс, а для этого необходимо поставить грот. Чтобы поставить грот — нужен грота-фал. Я не был уверен, что все это хозяйство у нас в полном порядке, но выбора не оставалось.
Я наклонился к лебедке. Рядом мертвенно-бледным пятном мелькнуло лицо Алана. Он прокричал:
— Что происходит?
— Поднимаю грот! — крикнул я в ответ. Некогда было объяснять ему, что происходит на самом деле: нас через несколько минут должно было вышвырнуть на камни и разбить прибоем, к чертовой матери. Поэтому я изо всех сил крутил лебедку. Пот заливал глаза.
На удивление, грота-фал пока держался. Парус, оглушительно хлопая на ветру, поднимался все выше; наконец он достиг нужной высоты, принял на себя очередной порыв, и я буквально повис, потому что палуба встала почти вертикально. «Экспресс» заскользил вниз по обратному склону волны, отчего желудок мой взлетел к горлу. Но в результате всего этого тримаран получил ход.
Не успел я толком перевести дух, как «Экспресс» оказался в глубокой ложбине между двумя гигантскими волнами, и тут же раздался страшный, зубодробительный удар. От сильного толчка я упал вперед — не успел даже подставить руки — и в кровь разбил лицо. «Экспресс» стал взбираться на очередную волну, но как-то самостоятельнее, менее слушаясь руля. Я мог объяснить это только одним — мы лишились шверта.
