— Нет, вряд ли…
— А может, она просто хотела измениться… Может, это была красная звезда, которая хотела стать синей, но у неё ничего не получилось, и она осталась фиолетовой.
— Спасибо, Луна.
* * *
— Дафна, я…
— Отвали, Поттер.
— Послушай, тебе не обязательно со мной разговаривать. Я пойму, если ты не хочешь, но хотя бы просто выслушай…
Слизеринка захлопнула книгу и посмотрела на парня.
— Ну и?
— Так, я знаю, что иногда бываю совершенно невыносим. Я бы даже сказал, почти всегда, но, понимаешь, я просто не привык быть другим. Я… Я не могу вот так сразу раскрыться… Это не так-то просто…
— Ты не можешь приложить усилие даже ради друзей?
— Нет, но…
— Да?
— Я мог бы попытаться сделать это ради тебя…
— Ясно…
* * *
Этим же вечером Гарри вновь пришёл в ту самую комнату и уселся рядом с Луной, которая мечтательно рассматривала небо.
— Звезда стала синей.
— А теперь ты говоришь банальности, Гарри? Это совсем на тебя не похоже …
— Тем лучше, Луна, тем лучше…
Глава 25. Nothing else matters
*прим: Nothing else matters — Остальное не важно
Когда на следующее утро, а это был уже День Всех Святых, Гарри проснулся, то сразу же почувствовал неприятную боль в спине. Оглянувшись вокруг, он отметил, что умудрился заснуть в комнате Луны на той самой синей траве. И, судя по всему, не он один. Мимолетный взгляд на часы — и решение принято.
— Дафна.
— М-м… Отстань… — сонно отмахнулась та.
— Дафна, сейчас с тобой разговаривает не Гарри-человек, а Гарри-персональный будильник… Нам и правда пора…
Гринграсс протяжно вздохнула, но глаз так и не открыла.
— Зачем? У нас ведь сегодня нет занятий.
— Знаю, но если мы не уйдём отсюда до прихода остальных, то Гермиона навоображает невесть что, и этот день станет для нас очень длинным. Да и спина у меня жутко болит, так что мне просто необходимо подвигаться. Если бы я перед тем, как заснуть, превратился в пантеру, ничего бы этого не было …
Дафна приоткрыла один глаз и насмешливо посмотрела на друга.
— Да ты что! Ты, между прочим, отрубился посреди рассказа, да ещё на самом интересном месте, оставив меня наедине с собственным любопытством… Впрочем, если бы ты не был во сне таким милым, я бы тебя разбудила, чтобы узнать, чем же там всё закончилось…
— У меня не милый вид! Может, сексуальный? А «милый вид» оставь плюшевым медведям.
— Так ты же плюшевый медвежонок…
— Ты так говоришь, потому что сегодня ночью я был твоей подушкой, или потому что я — жуткий грубиян?
