На первый взгляд наше строительство было забавой. Трудной игрой взрослых людей. Промысловых задач перед нами никто не ставил, для научных наблюдений в избушке не было ничего оборудовано. И всё же постройка её была делом весьма серьёзным. Во — первых, мы облегчили себе добычу свежего мяса — дело в условиях Арктики никогда не лишнее. Во — вторых, тридцатикилометровые походы до избушки давали очень нужную всем нам физическую разминку. Одним словом, мы создали себе нечто вроде однодневного дома отдыха, куда можно было отправиться в любой свободный день, на любое число дней, не приобретая никаких путёвок. Ну, а где вы найдёте место отдыха, откуда можно привезти домой такие редкие сувениры, как шкуры песцов и белых медведей?
Теперь ещё одна история, связанная с нашей избушкой. Однажды в полярную ночь мы втроём отправились на мыс Канкрин поохотиться. Довольно удачно всё у нас получилось. Убили нескольких медведей, а потом из — за чего — то повздорили. Произошло это, из — за какого — то пустяка, который при всём желании не могу сейчас вспомнить. Но помню, как, обидевшись на своих приятелей, я заявил, что уйду на станцию один. Сказал и сделал, не откладывая в долгий ящик. А дорога предстояла не близкая — примерно около тридцати километров, и стояла глухая полярная ночь.
Идти предстояло пешком. Как известно, снег в Арктике для лыж не очень — то годится. Ветер перегоняет его с места на место, перемалывает в песок и утрамбовывает настолько плотно, что нога на таком снегу не оставляет следа, а лыжи не желают скользить, даже если они смазаны по всей лыжной премудрости. Неудобен мой путь был ещё и потому, что очень часто попадались вмёрзшие льдины и знаменитые арктические заструги. В наших средних широтах это понятие неизвестно. В Арктике же заструги весьма заурядная, хотя и не очень — то удобная часть пейзажа. Они возникают, если ветер долго дует в одном направлении, превращая поверхность снега в застывшие волны, к тому же волны с козырьками. Вот и изволь прыгать по таким волнам высотой примерно в полметра. И пешком — то трудно, а на лыжах вообще невозможно.
Такова была дорога, по которой я направился домой, сделав это явно сгоряча. Стояла изумительная ночь. Тихо. Никакого ветра. Ни единого облачка. Полная луна. Звёзды выстроились в этой синеве, как на параде. Тёмно — синий небосклон, голубой снег, и я, единственная живая душа в ледяном царстве.
Шёл я, шёл и устал. Мне стало жарко, захотелось присесть и покурить. Напороться на медведей я не рассчитывал, но винтовка у меня была. Я поставил её рядом и принялся закуривать.
