И Ваго, обрадованный, наконец заснул.
Треск. Вспышка. Тьма.
Словно, замкнувшись, перегорели контакты.
А потом дыхание свежего ветра и горячее солнце в лицо.
А может, это всё лишь почудилось? Может, привиделось?
Нет! Не могло такого быть! Ясные и чёткие картины до сих пор стояли перед Юркиным внутренним взором. И Ваго, и А-ку, и Га-ав… Юкра огладелся, но не увидел ничего, кроме немой гранитной стены.
И всё у Юрки внутри словно оборвалось: ему показалось, что он провёл в пещере не один год. Что его уже, должно быть, считают мёртвым. Что папа с геологической партией ушёл из долины, и Юрка остался один.
Зажмурив глаза, повернулся к скале спиной. Долго не отваживался раскрыть глаза — боялся, что не увидит Нину. Наконец, набравшись смелости, посмотрел.
Нина стояла на том же самом месте, в той же позе. Юрка хорошо помнит, как он в прошлый раз обернулся к Нине — она как раз подняла молоток, целя им в лежащий под ногами камень. Молоток и до сих пор висел в воздухе, Нина, словно окаменев, застыла во времени. Вот она, словно пробудившись от взгляда Юрки, шевельнулась, молоток опустился вниз, ударил со всей силы о камень. Брызнули искры, но звука он не услышал — внизу шумела вода.
— Ни-ина!.. Ни-ина!.. — закричал во всё горло Юрка.
Но Нина не слышала — продолжала тюкать молотком.
Тогда Юрка побежал вниз. Напрямик, через кусты. Ветки хлестали его по груди и лицу, из-под ног выскальзывали камни, но он не обращал на это внимания. Бежал, спускаясь всё ниже, пока не выскочил из кустов возле самого ручья.
И налетел на гюрзу.
Что-то круглое и скользкое спружинило под ботинком, ударило в икру. Жгучий огонь пронзил всё тело, Юрка вскрикнул и, споткнувшись, оглянулся: сзади, растоптанная, извивалась здоровенная змея, а по Юркиной ноге из двух малюсеньких дырочек стекала чёрная кровь.
Он охнул и сел. Широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел он, как синеет, набухая, нога. Боль становилась всё нестерпимее, и Юрка, не выдержав, заплакал.
— Ни-ина!.. Ни-ина!.. — закричал он в отчаянии.
Нина уже смотрела в его сторону. То ли услышала, только просто так оглянулась — вот она призывно помахала рукой. Потом, сообразив, что с Юркой что-то не так, быстро побежала вниз.
Перескочила через ручей и сразу же всё поняла, увидев и разбухшую ногу, и раздавленную змею.
Юрка уже лежал. Болело всё сильнее и сильнее, пекло уже где-то возле сердца, он закричал, когда Нина коснулась ноги, а Нина, не обращая внимания на его крик, выхватила острый нож и надрезала рану. Юрка заорал так, что услышали, должно быть, в лагере. Из раны щедро полилась кровь: сперва чёрная, какая-то словно запёкшаяся, потом светлее и светлее, а когда она перестала течь, Нина припала к ране ртом.
