— Чем дольше я остаюсь с ними одна, тем сложнее мне приходится. — Она попыталась посмотреть ему в глаза, однако он отвернулся. — Скоро они начнут задавать вопросы, к которым я не готова. Наше поведение ненормально. Мы должны больше времени проводить вместе.
— Хорошо! — прорычал он. — Теперь ты будешь ужинать со мной.
Ее сердце ухнуло вниз.
— Здесь?
— Так мы выиграем некоторое время.
Время, к которому они будут знать наверняка, что один из эмбрионов окончательно закрепился и постепенно превращается в маленького Рочестера… Нет, Рочестера-Брэдли. К тому же это избавит их от необходимости постоянно врать.
Однако Бел все еще сомневалась:
— А что, если они захотят позвать тебя на ужин?
— Мы видимся в течение дня. Думаю, они переживут.
— Но они ждут меня.
Он пожал плечами:
— Тогда иди. Мне казалось, мы решаем твою проблему.
— Ты поступил не совсем честно, предоставив мне самой разбираться с ситуацией. Ты просто… самоустранился.
— Повторяю, они к этому привыкли.
— А я нет. Я постоянно в напряжении. Что, если я скажу что-то не то?
— Тогда приходи ужинать сюда. Со мной.
Ужин с Флинном наедине, в его доме, где витает неповторимый мужской аромат, который заставляет ее сердце учащенно биться…
Одно дело — приходить к нему утром и делать вид, что они проводят время вместе. И совсем другое — ужинать с ним, с мужчиной, который ненавидит ее семью, а значит, и ее саму.
Бел встала и направилась к дверям:
— Увидимся утром.
Флинн поднялся и схватил ее за руку, прежде чем она успела открыть дверь.
— Белинда… Останься.
Он произнес это низким тихим голосом — тем самым, которым разговаривал с охотничьими собаками. Флинн словно просил их оказать ему любезность, а не требовал беспрекословного подчинения. Эти интонации напомнили Бел разговор, который она подслушала в кафе, когда он звонил матери. Нежные, интимные интонации.
Это невозможно. Только не с ней.
— Думаю, ты права. Мы должны ограничить время, которое ты проводишь с моей родней. Особенно с бабушкой, самой внимательной из них.
На долю секунды она позволила себе порадоваться маленькой победе над Флинном: наконец-то он признал ее правоту.
— А ты на самом деле останешься дома или отправишься искать норы вомбатов, пока я ем в одиночестве? — поинтересовалась Бел.
— Я буду здесь, с тобой. Мы поговорим.
Ого!
И вдруг она поняла, как хочет этого. Правда, о чем они могут разговаривать, оставалось только догадываться.
— Я пойду и предупрежу твою маму, — сказала Бел.
— Не надо. Я сам. Устраивайся поудобнее.
