— Э, забыл сказать, видишь, у нас еще зверушка, — смущенно проговорил Рейдан.
Наина нагнулась и почесала керато за ухом. Малышка заурчала.
— Ай, какая ласковая девочка! Лави, ну-ка, принеси плошку молока.
Лави накрошила в молоко оладий и поставила плошку на пол. Голодная керато тут же набросилась на вкусную еду, а Наина, умиленно на нее глядя, сказала:
— Хороший котенок, чистенький. Пусть живет. Вон как она к девочке ластится. Вырастет — будет верной защитницей. Оставь ее себе, Рейдан, не продавай.
— А как ее зовут? — обратилась ко мне Лави.
Я смутилась, потому что не придумала керато имя и потому что давно не видела молодых девушек.
— Если ты поела, пойдем, я помогу тебе умыться и переодеться, — продолжила Лави. — Заодно и придумаем имя керато.
Лави увела меня в другую комнату, маленькую, похожую на ту, где я лежала в доме Атти. Там стояла большая деревянная лохань, в которой дымилась горячая вода. Девушка растворила в воде какую-то жидкость из горшочка, так что вода вспенилась и запахла медом и травами.
— Залезай в воду, вот тебе мочалка. А потом я полью тебя из кувшина.
Я быстро скинула с себя отвратительные грязные тряпки. Пока я не залезла в воду, Лави стояла, отвернувшись к двери, но я вовсе ее не стеснялась: в храме нас учили восхищаться естественной красотой своих подруг, хотя я читала, что у многих народов наготы почему-то стыдились. Я тщательно намыливала волосы незнакомым средством и наслаждалась теплой ванной, в которой я не была, казалось, вечность. Вдруг кто-то поскребся в дверь, и Лави впустила керато, засмеявшись:
— Смотри-ка, она от тебя ни на шаг не отходит! Как же тебя назвать, малышка?
— Виса, — неожиданно сказала я. Не знаю, как это только мне пришло в голову! «Виса» — так звучало обращение сестер Келлион к друг другу. Так на нашем языке мы обращались и к Келлион… А я решила назвать так дикую кошку. Но что сделано, то сделано: керато мяукнула, словно соглашаясь с новым именем, а Лави сказала:
— Очень красиво. Ей подходит!
Тем временем она уже вылила на меня три кувшина воды, положила на стул полотенце и чистую одежду.
— Тебе должно все это быть в пору: эти вещи я носила три года назад. Не беспокойся, они все чистые и целые. Ну, одевайся, посушись у огня, а я пока схожу за гребнем.
Вещи действительно приятно пахли чистотой: белоснежные рубашка и нижняя юбка, расшитые красными нитками, темно-коричневая голуна — полотнище ткани, которым надо было обернуть бедра, светло-серая безрукавка с красивым узором понизу. Пришла Лави с гребнем.
