Весь мир начал кружиться, а вместе с ним закружилась и ее голова. Его рука заставила ее прижаться еще теснее, она слегка прогнулась и всем телом ощутила прикосновение к своим бедрам его возбужденной плоти. Он зарылся в ее волосы, поддерживая голову, и целовал все крепче и крепче. Руки Марни скользили по его мускулистой спине, а потом легли ему на плечи. Ее грудь поднялась, а набухшие соски сладострастно прижимались к его широкой мощной груди. Гай вдохнул немного воздуха и опять прильнул к ней, тело его начинало дрожать. Она почувствовала, что и с ее телом происходит то же самое. И когда он наконец оторвался от ее рта, оба казались ошеломленными, смущенными, потрясенными случившимся.
— И не отрицай, что у нас это было! — отрывисто произнес Гай.
Он хотел опять припасть к ее губам, но она выскользнула из его рук, вдруг почувствовав холод и пустоту.
Марни попыталась собраться с силами, прежде чем предстать перед внимательным взором Роберто Фрабосы.
Он постарел с тех пор, когда она в последний раз видела его, выглядел чрезвычайно слабым. Он стоял, высокий, худой, очень изящно опираясь на свою трость. И она вдруг без всяких усилий опять заулыбалась. Это была теплая и естественная улыбка, какой у нее не было уже давно.
— Папа, — проговорила она и быстро направилась к нему.
Свободной рукой он крепко обнял ее, склонил лицо к ее волосам, пытаясь скрыть охватившие его чувства, а потом хрипло сказал:
— Это самый замечательный момент в моей жизни. Самый замечательный.
Он поднял голову и посмотрел на нее, глаза его подозрительно увлажнились.
— Спасибо, — просто сказала она.
— Теперь все позади? — спросил он, глядя на приближавшегося к ним сына. — Вы опять любите друг друга?
Любим? У Марни дрогнули губы. Ей казалось, что она была не способна опять кого-нибудь любить.
Рука Гая властно обхватила ее за талию.
— Разве мы когда-нибудь переставали любить друг друга?
— Но вы все-таки перестали кое-что делать, — заметил Роберто, иначе последние четыре года не были бы такими, какими они оказались! — он покачал своей белой головой. — Бессмысленно прожитыми годами! — не терпящим возражений тоном подытожил он. — Пустыми, бессмысленно прожитыми годами!
— Папа! — голос Гая показался неожиданно резким. — Он почувствовал, как Марни дернулась, как будто ее ударили. — Прислушайся к совету своего сына, — он попытался говорить не так грубо, но его голос все-таки звучал сурово — и подави в себе соблазн проверять на прочность шаткую конструкцию. Она может обрушиться самым неожиданным образом.
