В этой комнате она рисовала Гая. Она увлажнившимися глазами посмотрела на то место, где он позировал ей обнаженный. Он всегда выглядел таким мужественным, таким притягательным. И всегда дразнил ее:
— Тебе нравится эта поза?
И он принимал такую позу, которая одновременно была и соблазнительной, и раздражающей.
— Или, может, лучше стать так?
Он старался принять такую позу, которая граничила с неприличием, а Марни пыталась сохранить спокойствие профессионала и заставить его принять нужное ей положение.
— Как я могу спокойно стоять, когда на мне одежда Адама? — спрашивал он, когда Марни начинала отчитывать его.
— Ты вообще голый! — смеясь, отвечала ему Марни.
— Через минуту на тебе тоже будет такой же наряд, — грозно говорил он, приближаясь к ней.
Теперь в комнате не осталось ничего, только отзвук чего-то теплого и милого.
— Я велел очистить комнату, после того как стало ясно, что ты не собираешься возвращаться ко мне, — низкий голос проговорил откуда-то от двери.
Марни от неожиданности вздрогнула и резко повернулась. Он испытующе смотрел на нее своими темными глазами.
— Какое-то время я надеялся, что ты захочешь взять с собой свои картины, — спокойно продолжал он.
Гай пожал плечами, и в комнате опять воцарилась тяжелая тишина.
Марни постаралась незаметно смахнуть с глаз слезы.
— Что ты с ними сделал?
— Я отправил их в Оуклендс, — Гай еще раз пожал плечами. — В Оуклендсе находится все. Все твои вещи.
Он обвел глазами пустую комнату.
В те времена она не могла думать о том, что ей придется приехать к нему, чтобы забрать свои вещи. Она не могла этого сделать даже ради милых ее сердцу полотен.
— Но, — продолжал быстро Гай, — как только мы поселимся в Оуклендсе, ты можешь снова организовать себе там студию. Единственное условие: ты не станешь брать заказов со стороны. Уж извини. Ты нашла в кухне что-нибудь поесть?
Все так просто. Вопроса о том, станет ли она в будущем работать или нет, не существовало для него.
Она крепко сжала губы, и то мягкое настроение, которое навеяли ей воспоминания, улетучилось как дым.
— Там есть цыпленок, он будет готов через пятнадцать минут, — холодно ответила она ему.
— Прекрасно, — заметил Гай. — Как раз остается время, чтобы быстро принять душ до ужина, — добавил он, отходя от двери. — Ты уже решила, в какой комнате будешь спать?
— Мне абсолютно безразлично — здесь не осталось ничего, что имело ко мне отношение, — горько заметила Марни. Она чувствовала, что у нее больше нет сил, чтобы продолжать ссориться. — Если тебе все равно, я буду спать в гостевой комнате рядом с твоей спальней.
