Он не заметил ее возвращения, его голова склонилась, как будто он рассматривал свои превосходно начищенные ботинки ручной работы, рука лежала на большом письменном столе — непременном атрибуте гостиничных номеров, в которых он останавливался. Переступив порог, она остановилась. Она не могла не оценить глазами художницы его длинную поджарую фигуру.
Он не очень изменился за эти пять лет; взгляд ее скользнул по его длинным ногам, обтянутым модными брюками из дорогой шерстяной ткани, которые еще сильнее подчеркивали мускулистость его узких, сильных бедер.
Когда-то она рисовала его в самых разных обличьях. Чаще всего в виде энергичного гонщика в серебристом облегающем костюме и большом шлеме, закрывавшем все лицо, кроме глаз. Они сверкали из отверстия, которое закрывалось пластиковой прозрачной пластиной, когда он вел гонку. Сейчас же в них читалось предвкушение ожидавшего его испытания. Затем была шуточная картинка, где она изобразила его этаким сибаритом, лениво вытянувшимся в кресле в слегка запахнутом на голом теле халате, с растрепанными волосами и суточной щетиной на квадратном подбородке. Он уткнулся в воскресный номер газеты, как самый обычный смертный.
Оба эти изображения были до смешного разными, но тем не менее в обоих была какая-то свойственная только ему притягательность, вызывавшая в ней легкую дрожь волнения, поскольку ничто не могло скрыть внутреннюю силу этого человека — ни закрывающий его с ног до головы комбинезон, ни небрежно наброшенный халат, ни облик этакого элегантного энергичного магната, на которого она смотрела сейчас.
И в какой бы ипостаси ни представал перед ней Гай, в нем всегда чувствовался мужчина в полном смысле этого слова, распространяющий пульсирующие волны сексуальности, до сих пор вызывающие в ее теле жаркий отклик, хотя сердце ее могло оставаться безразлично холодным.
Он что-то пробормотал, и в эту минуту глаза их встретились. Марни вспыхнула: что он подумает, видя, как бесцеремонно она его разглядывает? Она вызывающе подняла подбородок, чтобы замаскировать выражение вины, которое он успел увидеть на ее лице. Однако его глаза смотрели на нее с добродушной насмешкой, а рука с трубкой на секунду задержалась в воздухе, прежде чем он опустил ее. Черт бы побрал этого сексуального альфонса, думала она, ощущая, как между ними опять возникает напряженность. Черт бы его побрал за то, что он испытывает свою притягательность на мне! И черт бы побрал меня за то, что я на это так реагирую!
