Но оказывается, что не только евреи Америки использовали такой способ борьбы. Как рассказала моя двоюродная сестра Белла, ее бабушка, Фанни Васильевна, жена известного в Баку в дореволюционные и довоенные годы детского врача Анания Соломоновича Клупта, еще в начале века использовала точно такой же метод.
Она активно участвовала в общественной деятельности и, в частности, в сборе средств на нужды еврейской общины, для помощи бедным евреям. Однажды аптекарь, еврей по фамилии Кац, не внес в общину соответствующий денежный взнос. Фанни Васильевна была возмущена и попросила мужа не рекомендовать своим больным заказывать лекарства у Каца. Это немедленно сказалось на процветании аптеки, значительная часть оборота которой зависела от продажи лекарств больным, которых направлял доктор Клупт. Кац забеспокоился, начал выяснять, что случилось, почему полностью иссяк поток рецептов, подписанных доктором Клуптом?
Жена у Каца была умнее его. Она быстро поняла, что произошло, и сразу же внесла в общину сполна положенный денежный взнос. Эта история стала известна среди бакинских евреев, и в дальнейшем никто не пытался уклониться от финансовых обязательств перед общиной.
В годы войны многие здания школ в Баку были переоборудованы под госпитали. Из-за этого некоторые школы закрыли, а другие перевели в помещения, которые нельзя было использовать для медицинских целей. 171-я школа была переведена из здания на ул. Кецховели на Шемахинку, в двухэтажное помещение, которое стояло на месте, где позже был построен многоэтажный дом, а перед ним установлен памятник «Освобожденной азербайджанке».
В 1943 году, из-за малого количества функционирующих школ, наплыв первоклассников в 171-ю школу был очень большим: пришлось организовать девять первых классов. Педагогом в одном из них была некая Анна Ивановна, жена военного, которого в начале 1944 года перевели из Баку в другой город. Вместе с ним уехала и Анна Ивановна. Нового педагога не нашли, и дирекция школы решила ее класс ликвидировать, разбросав учеников по другим классам. Провести это мероприятие в жизнь было поручено другому педагогу — Вере Эммануиловне Ландау (кстати, родственнице академика Ландау, который также родился и прожил первые годы жизни в Баку). Она проделала это весьма своеобразно: всех евреев из всех классов она собрала в один свой класс. В этот же класс она взяла и нескольких «особо важных» неевреев, например сына погибшего незадолго до этого на фронте генерала-азербайджанца. Тем не менее, класс на 90 % был еврейским.
