Витя ничего ему не сказал, но про себя подумал: «Да, у нас если одну бутылку выпил — ты чуть ли не трезвенник, а вот если две — тогда уж пьяница».
Но далеко не всегда алкоголиками были простые работяги. У меня был сосед. Он имел высшее образование, окончил английское отделение Института иностранных языков. Но он пил. Из школ, в которые он устраивался на должность преподавателя, его быстро выгоняли — он приходил пьяным, а то и вовсе не являлся на уроки.
Пил он не в одиночестве, а в компании, которая собиралась в квартире каждого из них поочередно, но чаще всего — у моего соседа. Все они были людьми образованными, среди них были научные работники — кандидаты и даже один доктор наук. Они предпочитали, конечно, водку, но согласны были пить крепленное вино, а если были деньги и удавалось купить, то и коньяк, ром и вообще все, что имело соответствующий градус.
Сидя за столом за бутылкой, они говорили только о серьезных и возвышенных вещах: обсуждали текущие политические новости, последние вышедшие из печати произведения литературы, новейшие достижения науки. Иногда один из них рассказывал всякие байки, а все остальные с умным видом слушали и задавали вопросы. Но по мере поглощения все большего количества спиртного, голоса становились более громкими, беседа — отрывочной, а произношение — все менее понятным. Иногда они расходились, не очень твердо стоя на ногах, долго прощались у дверей и медленно шли каждый к себе домой, где их ждали жены и дети. Но иногда количество выпитого оказывалось настолько большим, что они засыпали прямо за столом. Как я уже сказал, они все были людьми интеллигентными и скандалов никогда не устраивали.
Но однажды произошло следующее. Компания собралась в квартире доктора наук, который жил в доме, фасадом обращенного к площади, в центре которой был небольшой сад с памятником посередине. Памятник был одному из азербайджанских писателей. Он сидел на невысоком пьедестале. Мой сосед после солидной выпивки подошел к окну и посмотрел на памятник. Дело было поздно вечером, но специально установленный прожектор хорошо освещал бронзовую фигуру.
— Почему он сидит к нам спиной? Это же невежливо! Каждый раз, когда я сюда прихожу и смотрю на него, я говорю ему: «Привет!» — а он мало того, что не поворачивается в мою сторону, но даже и не думает ответить хотя бы через плечо!
Все приятели собрались у окна. Долго смотрели на памятник, а потом один из них сказал:
— Все очень просто, он сам повернуться не может, он приделан к пьедесталу, надо ему помочь!
