Маски выступают с пантомимой, что хоровод сопровождает то плясками, то пением.
Со стороны озера идут цесаревна и паж Алексей Шубин, как видно, с непрерывными объяснениями влюбленных, поскольку ситуация вдруг возникла очень не простая. Им приходится соблюдать невольно или вольно дистанцию, до сих пор привычную для них, теперь же вызывающую то и дело недоразумения.
Звучат признания в любви, обостренные тем, что предстоит разлука… С возвращением двора в Петербург он должен вернуться в свой полк.
ЦЕСАРЕВНА
О, сладкая любовь! Какая мука,
Когда грозит ей срочная разлука –
До осени, до лета, до весны -
И вместо счастья только сны…
Зима, катанья на коньках…
Цесаревна, входя к себе, падает без сил – от отчаяния:
- Мне на людях весело, но одна я страдаю, как никогда не бывало прежде. И вот я словно запела:
Я не в своей мочи огнь утушить.
Сердцем болею, а чем пособить,
Что всегда разлучно и без тебя скучно.
Лучше б тя не знати, нежель так страдати всегда по тебе.
Фрейлины:
- Лекарь ваш приехал. Если вам так плохо, пустит кровь.
- Я не больна. Это любовь, какой я еще не знала. Впервые я думаю не о себе, а о нем – и голова кругом от пронзительного счастья, словно он рядом, и я – в его объятиях, нет, мы в танце с ним кружимся, я уношусь в прыжках вокруг него и упасть не боюсь, как кроме в его объятия!
Входит доктор Лесток.
Цесаревна приветливо:
- Арман, вы в Москве все это время были?
- Государыня, на этот раз я доехал до Петербурга.
- Значит, вы его видели! Передали мое письмо? Где его письмо?
- Увы!
- Его отправили куда подальше от меня?
- И это бы еще ничего.
- Его женили?
- И это было бы счастьем.
- Арман! Вы достаточно меня подготовили, скажите прямо, что с ним случилось?
- Алексей Шубин арестован и сидит в тюрьме в Усть-Луге. Идет следствие. Его обвиняют в заговоре.
- Это же бред!
- Вина его не доказана. Тем не менее, как у нас водится, его сослали, как дошла до меня весть уже в Москве.
Цесаревна, вся вспыхивая от радости:
- Его сослали сюда как уроженца, в наши края?
- Увы! Куда дальше.
- В Сибирь?!
- Дальше.
- Что там дальше? Арман, вы разыгрываете меня, каналья!
- Дальше – Камчатка. Столь велика зависть у Анны Иоанновны к вашей красоте.
- Хочешь сказать, моя красота повинна в судьбе моего возлюбленного?
- Нет, уродство вашей тетки.
- Мне от этого не легче. У меня нет сил плакать. Уложите меня в постель.
Лесток уходит, фрейлины укладывают спать цесаревну, впадающую в дрему, как нарочно, чтобы в горе сохранить душу живу.
