— Так, стоп! — прервал я рассказ о походе в лес и победе над огромным серым зайцем. — Ты Старосту знаешь? Если отведешь меня к нему, то и маме ничего не скажу. — Проводник на первых порах мне не помешает, а парнишка в селе должен знать всех и каждого…
— Старосту? Да кто его не знает! Все знают! Пять медяков — и я вас мигом к нему отведу. Вечно он так прячется, что и не сыщешь. — На лице мальчугана расплылась улыбка, и он протянул маленькую ладошку, выжидающе на меня уставившись.
— Держи, вымогатель малолетний… — Я кинул в протянутую ладонь пять медных монет, которые тут же исчезли, словно их никогда и не было. Конечно, можно было заставить мальчишку проводить меня до Старосты бесплатно, но от пяти медяков я не обеднею, а так есть вероятность получить какое-нибудь задание от его родителей. Или дрыном по спине, если окажется, что деньги парню давать нельзя ни в коем случае.
— Тебя звать-то как? — спросил я малолетнего хулигана, крутившегося вокруг валяющегося колеса и решавшего, с какой стороны к нему подступиться.
— Оглобля я, — коротко бросил мальчуган, начав краснеть от натуги, стараясь поднять колесо.
— Да ладно заливать-то, нет таких имен. Давай помогу. — Я подошел и поставил колесо на попа. Действительно, тяжелое. — Куда катить его собрался-то?
— Оглобля я, — настойчиво повторил малец, утирая рукавом нос, — не нравится мне Автондил, не буду так называться. У всех хорошие имена, только у меня такое дурацкое, вечно из-за него от Прямиков достается. Катить не надо, направьте вон туда, пускай само добирается, — Автондил… нет, Оглобля указал рукой в сторону села, — авось никого не зашибет по дороге.
— А Прямики — это кто?
— Да с соседней, Прямой, улицы, банда Лехи Рябого. Поберегись! — заорал Оглобля, бросаясь вслед покатившемуся колесу и крикнув мне: — Встретимся внизу-у!
Пару раз Оглобля спотыкался, кубарем катясь с холма, но тут же вскакивал на ноги и продолжал бежать за колесом, голося во все горло. Усмехнувшись его нелепости, я двинулся за ним, как вдруг меня резко развернуло на месте, оторвало от земли и ткнуло лицом в разъяренную бородатую морду кузнеца:
— Ты почто Оглоблю обижаешь, душегубец?
Прежде, чем я успел что-то ответить, кузнец хорошенько размахнулся и отправил меня в очередной полет. Конечно, хлеба-соли не ожидалось, но это уже перебор. Полеты начинают утомлять своей частотой! Я поднялся с земли и быстренько глянул на уровень Жизни. Мама дорогая! Восемнадцать процентов всего осталось! Удар у кузнеца похлеще колеса будет! Понимая, что второго удара могу не пережить, принялся вызывать в себя Духа лечения.
