За «мерседесом» Бертона сигналит свободное такси. Водитель, кажется, дремлет. Это из-за яркого солнца, от него болят глаза, но все же оно не может помешать водителю, отцу четырех детей, заметить взмах руки.
Никогда в своей жизни Эдгар так проворно не залезал в автомобиль. После удара дверцы шофер хмурит лоб — он боится за стекло.
— Куда?
— Поверните.
Сиденье обжигает тело — обивка нагрелась солнцем.
На часах без десяти десять. Тихо поет мотор.
— Теперь направо.
— В этот переулок?
— Да, но скорее! Потом налево, потом прямо.
Они мчатся по улице, узкой и почти безлюдной. Бертон в «мерседесе», наверное, застрял на месте. Эдгар смотрит назад. Человека на микропорках нигде не видно.
— Быстрее, пожалуйста! Вы не можете увеличить скорость?
«Американец, — думает водитель. — Это заметно по акценту».
Он жмет сильнее на педаль акселератора.
— Теперь налево… направо… снова налево. Стоп!
Взгляд через стекло. Пустынное место. Несколько человек. Сегодня Пасха.
— Хорошо. Поедем дальше. Нахтигаленвег, дом — три.
«В моей профессии случаются прелюбопытные истории, — думает человек за рулем. — Наверняка, к янки кто-то приклеился, а я мотаюсь с ним, да еще и должен радоваться, если он не впутает меня в свои дела».
Дома расступаются. Такси обгоняют несколько машин. Мотор поет пронзительный гимн. Водителю все равно кого везти. Главное, чтобы пассажир был с толстым бумажником и умел себя прилично вести.
— Подъезжаем, — говорит шофер и думает: «Полиции нечего совать нос в чужие дела. Если кто-то ко мне пристанет, я сумею доставить ему неприятности».
Нахтигаленвег, 3. Квартира Шульца-Дерге.
— Ровно десять часов. Как это мы успели? — Эдгар сует водителю в руку купюру, тот снимает кепку: на вечер хватит.
На углу дома стоит скамья. На ней сидит человек. Он читает газету. Неужели он не нашел ничего лучшего в воскресное пасхальное утро, чем сидеть на скамейке и читать? Из-за кузова грузовика выползают две тени.
«В сущности, я ожидал увидеть более современный дом, — заключает Эдгар, подходя к садовой дорожке, — во всяком случае, более оригинальный; никогда бы не подумал, что Шульц-Дерге любит солидность».
Но какое ему дело, где живет Шульц-Дерге — в современной вилле или нет? Куда важнее сейчас тот факт, что из двоих, вышедших из-за грузовика, один — Бертон.
— Хэлло, Уиллинг, — говорит Бертон. — Не найдется ли у тебя минутка для меня? Так сказать, по старой дружбе.
Рядом с Бертоном топчется на мягких подошвах толстощекий тип с водянистыми глазами. Позади грузовика поставлен шестиместный «мерседес». Вот такие дела.
