Василий Иванович удивленно воскликнул:
— Смотрите, Петр Семенович, тело девушки покоится в густой жидкости. Вот почему оно покачивается!
Действительно, гроб была заполнена какой-то жидкостью. Что это значит? Еще никогда не приходилось мне не только видеть, но и слышать о таком способе мумификации.
Долгие месяцы мы старались отгадать загадку, дневали и ночевали возле спящей красавицы, не смея нарушить ее вековечный сон. И наконец — догадка, простая и невероятная: анабиоз! Ну конечно, анабиоз! Максимальное временное прекращение жизненной деятельности организма с тем, чтобы затем восстановить ее. И верили и не верили: анабиоз? Несколько сотен лет назад? А почему бы нет? Разве нам все известно об знания древних? Еще не раз, юноша, мы будем удивляться и ломать себе головы над тайнами, которые оставили нам пращуры. Вот так и здесь: некий гениальный предок нашел способ анабиоза и прислал нам через века весть об этом в виде прекрасной девушки…
Почти два года мы работали над химическим составом жидкости. Усыпляли животных. Оживляли. Сотни и сотни опытов, пока решились приступить к главному…
И как видите — мы вернули Ярославну к жизни.
— Товарищ, — тихо, но торжественно сказал профессор, — все научные записи о наших опытах, все выводы найдете в ящиках этого стола. Я отдаю их молодой России. Ярославну хотел сам отвезти в академию, показать ученым… Теперь поручаю вам…
Петр Семенович устало замолчал, и я ужасно разволновался. Лицо мое пылало. Что там в академию! Ленину надо! Самому Ильичу все расскажем, все покажем! А сюда надо немедленно охрану. Врачей. Лучших. Вылечить профессора любой ценой! Подумать только — девушка жила неизвестно когда — и вот теперь…
— Увы, — сказал ученый, — осталось тайной, почему неизвестный гений избрал для своего опыта эту нежную девушку? Или ему так приказали? Кому она мешала там, в той жизни? Сама Ярославна об этом ничего не знает, твердит только — насколько я понимаю ее древнерусскую речь, — что вчера легла спать дома, в Киеве, а проснулась здесь, в неизвестной стране, среди чужих людей. Сначала плакала, потом привыкла, полюбила нас… Которого Ярослава это дочь? Или Ярослава Мудрого, или какого другого? А что она знатного рода — нет сомнения. Драгоценности видели на ней? А одежду — это уже мы заказали ей по старинным рисункам. Возможно, ученые…
Выстрел рассек тишину, и мелкие осколки ее рассыпались с глухим грохотом в горах. В комнату ворвался испуганный Галиев.
