— Но Кмициц помогал Янушу истреблять доблестных рыцарей.
— Да, помогал, но и он спохватился, а спохватясь, не только оставил Януша, но, будучи человеком смелым, попытался похитить Богуслава. Худо пришлось молодому князю, еле вырвался он живым из рук Кмицица.
— Кмициц был великий воитель! — раздались многочисленные голоса.
— Из мести взвел на него князь (Богуслав такой страшный поклеп, что душа от него содрогается.
— Сам дьявол хуже не выдумал бы.
— Знайте же, есть у меня свидетельства, черным по белому они написаны, что месть эта была за то, что Кмициц стал на правый путь.
— Такое бесчестье нанести человеку! Один Богуслав на это способен.
— Втоптать в грязь такого воителя!
— Слыхал я, — продолжал гетман, — будто Кмициц, видя, что делать ему тут больше нечего, бежал в Ченстохову и там великие оказал отчизне услуги, а потом собственной грудью заслонил государя.
Те самые офицеры, которые за минуту до этого изрубили бы Кмицица саблями, стали с приязнью о нем отзываться.
— Кмициц ему этого не простит, не такой он человек, он и на Радзивилла не побоится напасть!
— Все рыцарство князь конюший опозорил, бросивши такую тень на одного из нас!
— Своевольник был Кмициц, изверг, но не предатель!
— Он отомстит, он отомстит!
— Мы раньше за него отомстим!
— Коль ясновельможный гетман честью своей за него поручился, стало быть, так оно и было!
— Так и было! — подтвердил гетман.
— За здоровье гетмана!
Еще немного, и на пиру стали бы пить за здоровье Кмицица. Правда, раздавались и негодующие голоса, особенно среди старых радзивилловских офицеров.
— А вы знаете, почему я вспомнил про этого Кмицица? — сказал гетман, услышав эти голоса. — Бабинич, королевский гонец, очень на него похож. Я сам в первую минуту обознался. — Суровым стал тут взгляд Сапеги, и заговорил он уже построже: — А когда бы и сам Кмициц сюда приехал, то, раз он раскаялся, раз с беззаветной отвагой защищал святыню, как-нибудь сумел бы я охранить его своей гетманской властью, а потому, кто бы ни был этот гонец, прошу никакого шума не поднимать. Помните, что приехал он по поручению короля и хана. Панов ротмистров ополчения особо прошу это запомнить, с дисциплиной у вас дела плохи!
Когда Сапега держал такие речи, один только Заглоба осмеливался, бывало, ворчать себе под нос, все остальные сидели смирным-смирнехонько. Так было и теперь; но вот лицо гетмана снова прояснилось, и все тоже повеселели. Чары все чаще двигались по кругу, пир горой шел, и весь город шумел до утра, так что стены ходили ходуном, а дым от салютов, как после битвы, окутал весь город.
