Американские впечатления Сенкевича были неоднозначны. Бесспорно, ему импонировали оживленная промышленная деятельность, демократические формы жизни, бывшие тогда еще в ходу, мужественные люди, которые осваивали американский Запад (рассказ «В прериях», 1878). Но сказал писатель и о том, что Америка не исчерпывается романтикой в духе романов Купера, Брет-Гарта и других. В Нью-Йорке он побывал в кварталах, где увидел грязь и нищету, бедняков различных национальностей, мрущих от голода и болезней. Горечь и возмущение вызвало у польского писателя положение индейцев, которых, по его выражению, «белые не считают за людей, а в истреблении их видят заслугу перед человечеством». Судьба индейцев подсказала Сенкевичу темы рассказов «Орсо» (1879) и «Сахем» (1383).
Писатель часто встречается с польскими эмигрантами. Об их участи он пишет: «Доля их тяжка, страшна, и тот, кто нарисует верную картину их жизни, тот создаст эпос людской нищеты». Такую картину создал Сенкевич в повести «За хлебом» (1880). Но им разработан — в рассказах «На маяке» (1381) и «Встреча в Марипозе» (1882) — и другой аспект эмигрантской темы. Это были рассказы о патриотизме простых людей, не потерявших на чужбине чувства связи с польской культурой. В них звучала гордость за язык народа, польское поэтическое слово, способное поддержать человека и духовно преобразить его.
В целом пребывание за границей не сделало Сенкевича апологетом капиталистического развития. В «Письмах из Парижа» (пробыв больше года в Западной Европе, писатель вернулся в Варшаву лишь в ноябре 1879 года) он сопровождает описание «парижских ночей» таким комментарием: «Для полноты картины не хватает только, чтобы среди этой толпы, улиц, колона и света появился полупьяный Нерон на колеснице, запряженной тиграми, и чтобы эти толпы встретили его криком: «Ave Caesar dive!» Публицистика Сенкевича, относящаяся к этому времени, свидетельствует о демократических симпатиях автора, которые в начале 1879 года достигли зенита, чтобы затем резко пойти на убыль. Сенкевич пишет: «Удары молотов, стук телег, свист локомотивов — там трудится французская демократия [...] Если у Франции есть какая-либо надежда на будущее, то она именно в демократии, в тех классах, которые еще не были призваны к политической жизни. Прочие классы стары, испорчены, изжили себя, заражены скептицизмом». На Польшу, считая ее положение совершенно иным, писатель такого рода оценок не распространял,
