— Нет. Замок был пуст. Я оставил там наших воинов на случай, если хозяин вернется. Его земли теперь наши, и нам можно не опасаться нападения с севера.
— А откуда опасаться?
— Ниоткуда.
Войре-младший издал пронзительный победный клич и тут же поинтересовался, умеет ли отец чихать на солнце. Они много смеялись, потом Войре-младший убежал, а Юрги замолк, на глазах становясь далеким и чужим. Огра угадала непроизнесенные слова: «Все получилось слишком легко».
Она тотчас прислушалась к себе и ответила:
— Это не ловушка, я чувствую.
Он посмотрел на нее с удивлением — никак не мог привыкнуть к тому, что она иногда отвечает на его мысли, — и сказал хмуро:
— Не может человек в здравом уме вот так взять и подарить свои владения врагу.
— А может быть, он не считает тебя врагом?
Сказав так, Огра поняла, что неосторожно задела что-то ей неизвестное, но очень болезненное для Юрги. Он ответил быстро, сурово, не глядя на нее:
— За ним охотился мой отец — до конца своих дней, а последние шесть лет за ним охотился я. Он не может не знать об этом. Мы враги, Огра.
«К сожалению», — угадала она и, прижавшись щекой к его плечу, прошептала:
— Все будет хорошо…
Вечером был пир. Присоединение некогда враждебных северных земель праздновали шумно.
Гортанный низкий голос менестреля выводил давно знакомые песни о древних войнах, о могучих королях, освободивших землю от драконов, и о тех, других, сражавшихся на противоположной стороне и проигравших. А Итиль Ярый рассказывал о тех временах, как умел он один: будто события произошли не далее как на прошлой неделе и он участвовал в каждом из них.
Поначалу считалось, говорил он, что люди, перенявшие у драконов темное колдовство, заключили с ними союз против остальных обитателей мира и основали воинский орден. А потом все поняли, что ни одного человека в ордене никогда не было, а рыцари его на самом деле драконы, которым почему-то нравится прикидываться людьми.
Он рассказывал, как незадолго до окончательного своего поражения Алые во главе с магистром приезжали к императору на переговоры. Он описывал так ярко и живо, что все будто своими глазами видели, как ехали рыцари по улицам столицы, словно на праздник, разодетые в бархат и кожу. Не было на них ни знаменитых непробиваемых доспехов, ни шлемов в виде драконьих голов, и всем было понятно, что они выглядят как обычные люди. Государь соизволил принять их и полночи беседовал с магистром. Никто толком не слышал этой беседы, но потом рассказывали, что магистр, в глупой дерзости своей, предлагал государю какую-то темную сделку и, не добившись своего, угрожал Всеобщей Погибелью. Наутро император приказал перебить их всех, и, выполняя приказ, полегла большая часть дворцовой охраны. Тогда и поняли, что кровь у Алых драконья — она никак не отмывалась с каменных плит. А потом была последняя битва у холмов. Оружием людей был небесный огонь, оружием драконов — огонь колдовской, и долина битвы осталась выжженной на долгие годы. Последних драконов загнали далеко в горы на севере, а в честь победы построили Высокий город. Только у императора появилась с тех пор одна странность — он то и дело начинал задумываться, пристально смотреть в небо, вглядываться в лица людей, присматриваться к вещам, словно видя их впервые…
